Но гадание, что прочно засело в голове говорило иное. Перед глазами стояли выпавшие камни, и то, что утаила Руда от клиентов, требовало осмысления. В гостиную, как всегда безмолвно, вошла служанка.
— Можешь ложиться спать, Мереся, — ласково произнесла чародейка, — сегодня я обойдусь сама.
Мереся чуть присела шевельнула губами.
— И тебе тоже спокойной ночи, милая.
Мереся говорить не могла. Когда ей сравнялось четырнадцать, отчим, интересовавшийся на досуге волшебством и молодыми девушками, выжег ей заклинаниями гортань, чтобы никто не узнал о его грехах. Руда подобрала полуживую девушку и выходила её. Мереся выздоровела, но говорить так и не смогла. Она отказалась возвращаться к родным, предпочтя остаться с маленькой чародейкой в качестве компаньонки и помощницы. Руда души не чаяла в Мересе и не согласилась бы расстаться с ней ни за какие деньги.
Проводив девушку спать, гномка поставила но огонь большой медный чайник и принялась собирать на стол. Она дожидалась позднего гостя. Центурион Фалин должен был проверить посты в одиннадцать часов и прийти ужинать.
Не успела Руда закончить, как дверной молоток стукнул условленное количество раз. Гномка торопливо поправила волосы и пошла встречать гостя.
— Не спокойно нынче в Рие, — басил Фалин, пристраивая на вешалку свой форменный плащ, — и мне это не нравится.
Фалин, хоть и родился гномом, вырос настолько, что многие принимали его за низкорослого и очень широкоплечего человека. Особенно если учесть, что по долгу службы ему полагалось подстригать бороду и волосы.
— Не зря говорят, — он нежно поцеловал Руду, — что хуже нет, как жить во время перемен. А перемены в Лирийской империи грядут нешуточные, это точно, хоть к гадалке не ходи!
Он оглушительно рассмеялся своему невольному каламбуру.
— К гадалке сходить никогда не помешает, — отрезала Руда, ставя перед центурионом тарелку с похлёбкой. — Можно много чего полезного узнать.
— Это ж я так, к слову, — принялся оправдываться гном, попутно умудрившись поцеловать Руде руку, — уж никак не думал обидеть. Я знаю, ты — самая лучшая. Такую предсказательницу не то, что в столице, по всей империи не сыщешь! Я только хотел сказать, у нас в армии недовольство нарастает с каждым днём.
— Да? — заинтересовалась гадалка, — я почему-то думала, будто наша армия лояльна к государству.
— Пока во главе государства стоял покойный император, преданность ему была безусловной. Но теперь, когда царствует это ничтожество… — Фалин едва удержался от плевка за столом.
— Регентствует, — поправила Руда.
— Пусть пока регентствует, но скоро коронуется, вот посмотришь. А тогда, — гном горестно махнул рукой, — тогда ещё хуже будет.
— Может, будет, а может, и нет, — сказала чародейка и осеклась. Она никогда не обсуждала своих клиентов и предсказания. Это была необходимая часть её профессиональной репутации. Но то, что открылось ей сегодня, имело значение не только для светловолосого мужчины под бархатной полумаской, речь шла о судьбах многих людей, и её собственной, между прочим. Поэтому Руда решительно сказала: