И я действительно ее видела.
А теперь вопрос: и что, блин, с ней делать?
3
Я уставилась на беловолосую фейри-мистика.
– Что бы там ни было, придется подождать. У меня тут в буквальном смысле армия на пороге.
Фейри вскочила на ноги.
– Нет, вы должны выслушать.
Я сощурилась.
– А это идеальный способ меня отвлечь, если Рубезаль возжелал напасть.
– Поступайте, как нужно, – фейри подняла руки, – но не воспользоваться тем, что я предлагаю, было бы с вашей стороны совершенной глупостью. Я способна читать мысли, королева Каллик. Мысли любого.
«Даже Рубезаля?» – подумала я, пристально за ней наблюдая.
– Даже Рубезаля, – кивнула фейри. – Вот почему я могу сказать, что любое послание, которое вы отправите с подчиненными, он пропустит мимо ушей. Рубезаль здесь не для мирных переговоров. Совсем. Если в какой-то момент Рубезаль и мог бы свернуть на этот путь, то теперь в его сознании он закрыт.
Я подавила настойчивое желание потереть виски.
– Ты точно знаешь, какими словами меня убедить, раз уж посвящена в мои мысли.
В голосе фейри зазвучали нотки горечи:
– Да, мне подобных этим ославили. Тех, кто остался, во всяком случае. Потому нас уничтожили, потому я стала настолько уязвима, что «защитник изгоев» превратил меня в оружие.
Я подняла голову. Да чтоб вас. У меня не было на это времени. Однако фейри права. Если она действительно восстала против Руби, ее информация может оказаться бесценной. Спасти жизни фейри. Жизни людей. Потраченные на разговор двадцать минут способны остановить войну.
Мистик низко поклонилась.
– Именно поэтому я и здесь. Ваше сердце истово.
– Так и есть, черт возьми, – подала голос Цинт от стены.
– И, – внимание фейри скользнуло к моей подруге, – так же истовы сердца ваших близких. Вы не только добры, но и обладаете способностью чуять это качество в других. По моему опыту, это великая редкость.
Я сцепила руки за спиной.
– Рябинник, – глянув на него, я заметила, как он насилу оторвал взгляд от Цинт.
Еще один попался в ее сети.
– Каллик, – отозвался он с поклоном и снова мельком посмотрел на мою подругу.
Богиня упаси меня от членов и неспособности их обладателей сосредоточиться. Ну, кроме Лана.
– Поднять армию. Воины должны быть готовы принять бой в любой момент. Отправить сообщение регенту Неблагих, чтобы он поднял нашу армию и там. Затем отправить несколько гвардейцев с посланием Рубезалю. Передать ему, что я сочувствую бедственному положению фейри, которых веками изгоняли в Треугольник. Я хотела бы переговорить с ним или другими представителями детей луны, дабы создать будущее вместе. Во время пребывания при моих дворах этим представителям ничего не угрожает. Если в течение двенадцати часов никто не выйдет на связь, я сочту дальнейшее молчание и присутствие здесь Рубезаля объявлением войны, – я сделала паузу. – И пусть поблагодарят его за то, что в качестве жеста доброй воли он прислал фейри-мистика.
Беловолосая вздрогнула.
Я бросила на нее пристальный взгляд: «На всякий, если ты решила поиграть за обе стороны».
С ее розовых губ слетел легкий вздох, но она опустила голову.
– Рубезаль придет в ярость.
Именно этого я и ожидала.
Рябинник щелкнул каблуками сапог.
– Да, ваше величество. Немедленно.
Фу, блин. Все это вашевеличканье стояло у меня поперек горла, но Рябинник пока создавал неплохое впечатление.
– Доложи как можно скорее.
Он снова поклонился и вышел из тронного зала, бросив еще один взгляд на Цинт и покраснев. Серьезно? Рябинник жил в приюте, но оказался в числе так называемых счастливчиков. Через несколько лет его усыновила семья фейри. Он явно не имел дела со взрослой Цинт.
Я покачала головой и уставилась на трон. Десять минут на этой конструкции – и у меня вся задница онемеет. Я подошла к ближайшему столу, за которым обычно сидел дядя Джозеф с прочей королевской родней, опустилась на стул и забарабанила пальцами по деревянной поверхности. Рубезаль может и проигнорировать мое послание, но это само по себе даст уже какую-то определенность. Через двенадцать часов я так или иначе получу ответ. Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на фейри-мистике, затем указала на соседний стул.
– Хорошо, говори. Буду признательна, если услышу что угодно, что приведет к быстрому и мирному прекращению разногласий с Бродягами.
Фейри послушно заняла место движением столь грациозным, что я бы даже назвала его парящим, и сцепила пальцы поверх стола, изучая меня взглядом.
– Когда я встретила Рубезаля, меня ни в коем случае нельзя было назвать юной и наивной фейри. Даже в то время подобных мне оставалось совсем немного, и встретить того, кто не опасался бы нашего присутствия, было большой редкостью. На нас охотились, нас порабощали и использовали злодеи, и теперь нас совсем мало. Лишь горстка, – фейри скривила губы. – Рубезаль не принадлежал к тем, кто осторожничал. Более того, он обладал таким же сердцем, что и вы.