Он попытался отогнать эту мысль, слишком уж она напоминала бред. Невозможно жить, не доверяя хоть кому-нибудь. Только не Айз Седай. Мэту, Перрину. Если он не может доверять им… Мин. Не сметь даже задумываться о том, можно ли доверять Мин. Ему хотелось, чтобы она сейчас была с ним, а не в своей постели. Дни в плену были полны для нее ужасной тревоги. Больше за него, чем за себя, насколько он ее знал. Дни, когда Галина допрашивала Мин и наказывала, если ее не устраивали ответы. Ранд непроизвольно стиснул зубы. Все это, вместе взятое, плюс напряжение, с которым всегда связано Исцеление, наконец доконало ее. Она оставалась рядом с ним, пока ее держали ноги, потом он вынужден был просто отнести ее в спальню, не обращая внимания на вялые протесты, сводящиеся главным образом к тому, что она ему нужна. Сейчас, без Мин, без ее успокоительного присутствия, без ее умения заставить его рассмеяться, заставить забыть о Драконе Возрожденном, ему оставалась лишь борьба с саидин. И вихрь собственных мыслей, и…
«Их надо уничтожить. Ты должен сделать это. Помнишь, как все было в прошлый раз? То, что произошло у Колодцев, – пустяк, ничто. Города пылали, на всей земле ничего не уцелело. Мы разрушили весь мир! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? ИХ НЕОБХОДИМО УБИТЬ, СТЕРЕТЬ С ЛИЦА ЗЕМЛИ!..»
Этот голос вопил в его голове. Не голос Ранда ал'Тора. Голос Льюса Тэрина Теламона, умершего более трех тысяч лет назад, теперь звучал в голове Ранда ал'Тора. Почти всякий раз, когда он обращался к Силе, этот голос становился отчетливо слышен, покидая свое место в тайниках его разума. Иногда Ранд удивлялся, как такое вообще возможно. Он на самом деле был Льюсом Тэрином Теламоном, рожденным заново, Драконом Возрожденным, и не отрицал этого, но всякий человек проживал не одну жизнь, а множество – сотни, тысячи и даже больше. Так работал Узор: все умирали и возрождались снова и снова при каждом повороте Колеса, вечно, без конца. Но никто из живших прежде не разговаривал с тем, кем он стал теперь. Ни у кого в голове не звучали голоса. Кроме безумцев.
«А как же я?» – подумал Ранд. Одна рука сжимала Драконов скипетр, другая – рукоять меча. «Как же ты? Чем мы отличаемся от других?» – мысленно спросил он Теламона.
Ответом было молчание. Довольно часто Льюс Тэрин не отвечал. Может, было бы лучше, если бы он замолк навсегда.
«Ты на самом деле существуешь?» – удивленно спросил наконец голос.
Сомнения в существовании Ранда повторялись так же часто, как отказ отвечать.
«А я? Я разговаривал с кем-то. Во всяком случае, мне кажется, что разговаривал. Находясь в каком-то ящике. Сундуке».
Хриплый, мягкий смех.
«Я умер или, может быть, сошел с ума? Не важно. Я, конечно, проклят. Я проклят, а это, наверно, Бездна Рока? Я… п-п-проклят, – теперь смех стал диким, – а эт-то – Бездна Ро…»
Ранд приглушил голос до жужжания насекомого, этому он научился, пока сидел связанным в сундуке. Один, в темноте. Только он и боль, а еще голос давно умершего безумца. Этот голос иногда даже служил утешением. Единственный товарищ. Друг. Что-то вспыхнуло в мозгу. Не образы, просто яркие движущиеся вспышки. Непонятно, почему они навели Ранда на мысли о Мэте и Перрине. Эти вспышки начали появляться, еще когда он сидел в сундуке, – вспышки и галлюцинации. В сундуке, куда Галина, Эриан, Кэтрин и остальные запихивали его каждый день, а предварительно как следует избивали. Ранд покачал головой. Нет. Теперь он не в сундуке. Пальцы стиснули скипетр и меч. Это всего лишь воспоминания, а воспоминания не имеют силы. Он не…