— Помню, конечно.
— Ты правда обещал родителям, что не будешь ложиться с католичками?
— Правда.
— А насчет протестанток не обещал?
— Нет.
— Поэтому запомни, что я лютеранка. Прямо у самого Лютера вместо дьякона «кирие элейсон» пою.
— Хорошо. Я правильно понимаю, на что ты намекаешь?
— Да.
Рафи сделала шаг вперед, обняла Ласку и поцеловала. Тот ответил, ненавязчиво обняв девушку за спину.
Прошло некоторое время, за которое верхняя одежда оказалась на полу, а ее носители — на кровати. Один в исподних штанах, другая — в нательной рубашке.
— Может быть, скажешь, с чего это ты? — спросил Ласка, — Ты по доброй воле?
— Конечно, по доброй воле! — вспыхнула Рафи, — Неужели не видно!
— Не знаю, как у вас, а на Руси красны девицы не скачут за добрыми молодцами через подземные миры на огнедышащих конях. У нас обычно наоборот.
— Ты же был при дворе короля Франциска. Правда, что там дамы может проявить интерес первой?
— Правда. Но если мы сейчас пойдем дальше, то…
— Произойдет то, что нельзя будет вернуть как было, ты это имеешь в виду?
— Да.
На самом деле, Ласка не был уверен, что произойдет именно это. Но не исключал такой возможности.
— Ты не первый раз? — спросила Рафи.
— Даже не второй. А…
В последний момент он не договорил. Разве можно такое спрашивать? Хотя нужно, конечно. Если у нее еще никого не было, то это несколько осложняет дальнейшие действия. И не только в плане морали и нравственности.
— Я в первый.
— Почему? Тебе же еще замуж выходить. Или тебя сватают во Францию?
Рафи, лежавшая на боку лицом к Ласке, повернулась на спину.
— Укрой меня, — сказала она, — Я и не думала приступать к делу раньше, чем расскажу.
Как она странно выразилась. Приступать к делу. Как будто для нее лишиться девственности –задача из тех, что немцы записывают в учебный план и ставят крестик по выполнении.
Ласка накинул на нее одеяло и сам прижался, как большая грелка.
— Все началось, когда мой папа и отец Гаэтано поссорились с феями. Они не хотели, но так вышло. Папа получил проклятие, что у него не будет сыновей. Поэтому у меня две сестры, а братья рождались мертвыми. Папа даже уступил дедовский замок дяде Максимилиану, потому что у того есть наследники. Они с мамой все равно живут в Аугсбурге, под рукой у дяди Антона.
— Что началось?
— Слушай дальше. Отцу Гаэтано досталось другое проклятие. Его сын и наследник будет жить свиньей до тех пор, пока не женится на той, кто его полюбит.
— Ужас.
— Родители все равно воспитывали его как наследника титула, и он неплохо учился, но все равно любил поваляться в грязи и пожрать каких-нибудь помоев в городе. С ним никто не хотел дружить, кроме детей папиных друзей. Как-то я жила в Венеции несколько месяцев. Потом он гостил у нас в Аугсбурге. Когда я подросла, мама уже понимала, что найти мне мужа с титулом не получится. Она решила, что мы с Гаэтано станем хорошей парой. Мама свихнулась со своими счетными книгами. Она, конечно, оказалась права, когда сказала, что если папа пойдет на службу к Фуггерам, а не к императору, то он разбогатеет, но так и останется вторым сыном барона из глуши. И что для дочерей будет очень сложно подобрать достойных мужей. Но просчитать это на годы вперед и свести меня с Гаэтано в раннем детстве…
— Хорошо, когда мама умная?
— Ты бы женился на свинье?
— Да.
— Я не шучу!
— Я тоже. Браки заключаются не на небесах. Браки заключаются между родами. Если бы отец с матерью решили, что мне надо жениться не на Евдокии, а на какой-нибудь свинье из боярского рода, я бы был помолвлен со свиньей.
Здесь Ласка сильно преувеличил, но не соврал. Родители на самом деле не спрашивали его согласия на помолвку, но помолвка не клятва перед Господом, а договоренность о намерениях. Если бы он отказался жениться на Евдокии, родители точно не стали бы его принуждать. Хотя в других семьях могли и силой заставить.
— По-твоему, это нормально? — спросила Рафаэлла.
— Так устроен мир, — Ласка пожал плечами, — Надо чтить отца своего и мать свою. Правда, последнее слово всегда за нами. Мы сами можем открыто отказаться. Или сделать так, чтобы отказалась та сторона. Или пораскинуть мозгами, убедить родителей, что и для нас, и для семьи будет лучше другая партия. Они же тебя любят. Тебя сильно заставляют?
— Папа дал слово.
— Когда?
— Когда нас завалило. Сказал, что если Гаэтано найдет меня живую, то может на мне жениться. Позавчера была помолвка.
— Вас обвенчают?
— Духовник семьи Косса, который его крестил, исповедал, причащал и наставлял в вере. Он и обвенчает.