— Машка замужем за Брацлавским? Какие там еще новости? Как братья, женились? Живы-здоровы?
В общем, мы разговорились, что даже не заметили, как кот сначала задремал, а потом тихо ушел по своим делам. Евнуха отправили за вином сначала к Селиму, потом в Галату. Эта Хюррем сама квасит только в путь. Даром что я ведьма, но она бухает, как не в себя. Я было подумала, что она в грусть-кручину ударилась, но от грусти она бы давно под столик свалилась, а так до утра просидели.
Не буду про Лисовских пересказывать, вы их все равно не знаете и в Киеве не бывали. Хороший, кстати, город. Жаль, что большие деньги его стороной обходят.
Самое главное, что Хюррем слово за слово вывела меня, что я не прочь домой вернуться. Раз по ней свечки ставят, то и по мне должны. Мама плачет, наверное. Отец скорее по крымскому хану поплачет, чем по мне. Как заподозрил, что я ведьма, так хоть за черта бы выдал. И так спихнул тому, кого не жалко, аж на левый берег. Муж меня уже списал, мало ли второй раз женится. А тут я появлюсь живая, и пойдет он в острог за двоеженство. Потому что нечего тут.
Что, кстати, не спрашиваете, красивая ли Хюррем? Нет, она не красивая. Я красивая. А она так. Она бабка старая. Ей за сорок. У нее трое сыновей на выданье и четвертый подрастает, дочка замужем за визирем, а рожено было еще больше, да не все дети дожили.
Хюррем мне и говорит:
— Давай Оксана, тебе побег устроим. Скажем Сулемайну, что ты скверная девчонка и евнухов соблазняешь. Скажем, что зашили тебя в мешок и бросили в море.
— И бросите?
— Бросим, не обманывать же султана. Потом выловим, дадим денег, дадим подорожную и домой отправим. До Измаила на Дунае с верными людьми на корабле, дальше купеческими путями до Житомира. Расскажешь матушке с батюшкой как там мое житье-бытье. Султан, он хоть и нехристь, а человек уважаемый. И в законном браке живу, не в блуде.
— А давай, — я и так баба не промах, а по пьяни и вовсе отчаянная.
— Хоть сейчас?
— Да хоть и сейчас.
Думаете, Хюррем меня просто приревновала за мою красоту? Она двадцать лет за Сулейманом замужем. У него за двадцать лет баб было видимо-невидимо. И все красивые, будьте уверены. В конце концов, Мариам тоже ничего, хотя ей до меня далеко.
— Ведьме в гареме не место, — сказал кот с тремя полосками, который незаметно вернулся и слушал нашу беседу.
— Да, мягонький, я тоже так думаю, — погладила его Хюррем, — Отправим ее домой?
— Можешь и дальше отправить, — муркнул кот, — Нам с Сулейманом она не нравится.
— Султан на меня даже не посмотрел! — возмутилась я.
— Потому что ты ему не нравишься, — ответил кот.
— У вас что, кот во дворце решает, с кем султану спать? — спросила я.
— Кот не решает, а советует, — ответила Хюррем.
— И султан его слушает?
— Как его не слушать? Он моего Сулеймана от ифрита спасал, от безумного дервиша, от змеи-оборотня. У Сулеймана жизнь не сахар. Он в бане решетку за собой запирает, чтобы помыться спокойно. На моей памяти купленный евнух султана задушить пытался, наложница чуть не зарезала и ассасины как-то приходили знающие про кота, без колдовства. Там вообще резня была, кровища по стенам. Сулейману брюхо вскрыли, кот от него месяц не отходил, песни пел, чтобы заживало быстрее.
— Он еще и песни поет? Как кот Баюн из сказок?
— Что такого? Даже простая кошка может на больном месте полежать, чтобы легче стало, но у непростых это лучше получается.
— И что теперь, продадите меня?
— Только что же говорили. Не продадим, а спишем и домой отправим. По правилам из гарема один выход — вперед ногами. Сходи там, вещи собери, если есть что ценное. Я сейчас родным весточку напишу и начальству письма. Нет, писать долго. Отправлю с тобой арапа Махмуда, пусть до Рогатина довезет, про меня на словах расскажет и обратно заберет письма.
Представляете, я, как дура, сама залезла в этот мешок. У них там готовые мешки для казни. Нет, вы поняли? У них в кладовке лежит пачка сложенных мешков, чтобы в них топить наложниц. Они их оптом покупают.
Хюррем вручила мне кожаный тубус с притертой крышкой, якобы письмецо домой черкнула. Евнухи закрыли мешок и зашили большой иглой. Как не в первый раз и не во второй. У них, наверное, очередность расписана, кому наложниц топить.
Потом меня закинул на плечо большой арап, положил в лодку, выгреб в море, связал ноги через мешок и бросил в воду. Он ко мне камень привязал!
Я посидела-посидела в мешке, поняла, что вытаскивать меня никто не собирается. Достала ножик, потыкала им в узел, веревка лопнула, камень утонул, я всплыла. Правда, до берега далековато вышло, но ведьмы, как известно, не тонут. Сама не верила, пока не проверила. Грести устала, но поймала течение и выплыла.