Василий пошел вперед, нанося удар за ударом как бы силой одного запястья, но на самом деле, с вложением всей массы, задействуя даже ноги. Ласка держал дистанцию и специально не защищался саблей. Такой удар просто отбросит оружие в сторону, сабля потянет в сторону руку, и тело не успеет увернуться от следующего.
Горизонтальный удар на уровне плеч. Ласка отклонился назад, но шаг назад не сделал. Василий тут же ударил в ногу, и только сейчас Ласка взял защиту оружием. Клинком, конечно, вниз. И максимально жестко, с втыканием острия в утоптанную землю.
Без второй точки опоры саблю бы снесло, и быть ноге порубленной. А так клинки звякнули, и бойцы на мгновение остановились. Ласка атаковал, как более быстрый. Василий никак не успевал выйти из соприкосновения клинков, посмотреть, куда пойдет удар, и взять соответствующую защиту. Поэтому он наоборот, надавил саблей, чтобы погасить удар в самом начале.
Но Ласка и не стал разрывать соединение клинков, чтобы ударить. Он повернул запястье по часовой стрелке и воткнул острие Василию в правую руку выше локтя.
— Чтоб тебя! — выругался подошедший Бельский, который уже некоторое время следил за боем, но не лез.
— У них шу… — крикнул Василий, но не успел закончить.
Знакомец как раз только что уронил саблю, поэтому Ласка, не желая все-таки его убивать, сделал шаг и пнул Василия в живот. Даже не пнул, а шагнул в него, отталкиваясь от земли левой ногой.
Удар в живот особенно хорошо проходит за разговором. Василий осекся, не удержал равновесие и свалился с причала в море.
Но про шубу боярин понял правильно. Немец поставил у ноги подозрительно большую скатку из холстины.
— Что это у тебя там? — спросил боярин.
— Что надо, — ответил немец.
— А покажи-ка.
— А вот не покажу.
Боярину законы не писаны. Бельский выхватил саблю и резанул по скатке быстрее, чем кто-то успел бы отреагировать.
— Воры, значит? — нахмурился боярин. Из скатки раскручивалась краденая шуба.
Ласка подошел и направил саблю к его горлу, чтобы припугнуть, но Бельский отбил ее в сторону.
«Да и пес с ним, с предателем», — подумал Ласка и нанес настоящий удар.
Боярину не исполнилось и сорока лет, а опыт военного дела у него накопился не в пример больше, чем у Ласки. Вот скорости ему не хватало, а то быть бы Ласке без головы.
Сабли замелькали стальной стеной. Мгновением позже в бой вступили второй знакомец и Вольф.
В то время что рыцарь, что боярин, что, допустим, мурза в самом расцвете сил — как правило, существенно более страшный и опасный противник, чем молодые оруженосцы, которые его сопровождают и охраняют. Быстро одолеть Бельского не смог бы ни Ласка, ни Вольф. Да и небыстро еще вопрос, на чьей стороне будет удача.
Вольф с силой оборотня и опытом пешего боя немецкой фехтовальной школы ловко провел прием и поразил знакомца ударом в лоб. Правда, не насмерть, лоб у того на вид дубовый. Но желание драться отбил, и шрам на всю жизнь останется.
Бельский же, совершенно не сбив дыхания, невзирая на взятый темп, закричал по-татарски, что он лично самого хана лучший друг, а тут его грабят и убивают.
— Чтобы ты подавился, — сказала Оксана, и боярин немедленно подавился.
Добивать подавившегося Ласка посчитал нечестным и не стал. Пока Бельский кашлял, перепрыгнули на борт. Ласка подхватил Оксану, а Вольф шубу.
— Отдать концы! — крикнул Ласка, — Поднять паруса!
— Ты что, пират? — удивился капитан.
Матросы без приказа капитана пальцем о палец не ударили.
— За проезд уплачено, изволь везти.
— Или что?
— Или мой меч, твоя голова с плеч, — сказал Вольф.
Капитан посмотрел в глаза Вольфу и согласился.
— Поднять паруса! — скомандовал он, и матросы тут же потянули за концы.
На берегу Бельский кашлял-кашлял, но сообразил перекреститься и вернул себе дар речи. Вокруг него собрался народ.
Кораблик удачно поймал ветер и взял курс на юго-запад, подгоняемый еще и попутный течением.
— Куда вас везти, православные? — спросил капитан, — Мы в Констанцу заходим, а оттуда в Истанбул.
— Чья власть в Констанце? — спросила Оксана.
— Жили там раньше по пути из варяг в греки православные валашцы и болгары, — ответил Вольф.
— Живут по сей день, — подтвердил капитан, — Верховная власть там у правоверных, а местная у местных. Хотите, в Констанце высажу? Порт там не османы и не валашцы, а греки держат. В порту высажу, в город выйдете. Дальше сами. Но на Русь оттуда короткой дороги нет.