Эрнан был рослым и широкоплечим. Высокое искусство фехтования давалось ему легко, а повелевать конем он мог легкими движениями ног, держа в руках оружие. Если не знать испанцев, можно бы было сказать, что у него слишком живой и беспокойный характер, но по сравнению с соотечественниками он выглядел наиболее здравомыслящим. Как я понял, к востоку от океана он учился знанию и применению законов управления людьми вашего мира. Я решил, что мир к востоку от океана очень густо населен, если там нужны специальные заведения, чтобы массово учить людей управлять другими людьми, судить их не по собственному разумению, а по писаным правилам, и даже придумывать новые правила.
Его люди носили удивительной длины стальные мечи, а некоторые надевали даже и доспехи из стали. По мою сторону океана железа еще не знали. Еще у них были пушки, аркебузы и арбалеты против индейских луков и пращей. Те из испанцев, которые не имели стальных нагрудников, защищали свое тело одеждой из простеганного хлопка. Прямо как индейцы, как у вас принято называть живущих к западу от океана.
Индейцы сражались дубинками из крепкого дерева с обсидиановыми лезвиями. При некотором умении мечом из дерева и обсидиана можно перебить шею коню. Но им совершенно невозможно фехтовать, выделывая все эти защиты и выпады.
Войско Эрнана я оценил в менее тысячи человек и всего шестнадцать лошадей. Казалось бы, что можно сделать настолько скромными силами? Когда бы он знал, сколько человек живет в одном только Теночтитлане… Он узнал. И не впечатился, потому что в Теночтитлане не было ни конных рыцарей, ни артиллерии, а никакое количество простолюдинов испанский идальго не считает угрозой.
Первой битвой, где я увидел, на что способны испанцы, стало взятие Потончаны. Эрнан всегда начинал с переговоров, но пришельцев из-за моря в нашем мире еще не привыкли принимать за достаточно серьезную силу, чтобы договариваться, и тем более, чтобы уступать.
Индейские стрелы не пробивали испанские панцири, зато испанские аркебузы наносили смертельные раны. Никто из индейцев не умел лечить поражения свинцом и порохом. В рукопашной стальные мечи превосходили деревянные. Потончана пала, и Кортес объявил о взятии этой земли во владение именем короля.
После этого индейцы собрали войско и напали на испанский лагерь, имея как бы не трехсоткратное преимущество. Трех. Сот. Кратное. Я именно это и хотел сказать. Испанцы встретили их артиллерийским огнем и атакой тяжелой кавалерии. Индейцы потеряли более восьмисот человек, отступили и сочли, что стоило все-таки попытаться договориться миром.
В Потончане испанцы первый раз поднялись на теокали. Пирамиды, посвященные богам. Испанцам очень понравились найденные там золотые украшения и очень не понравились глиняные идолы, постоянно поливаемые жертвенной кровью. Еще больше им не понравились жрецы, чьи длинные волосы пропитались той же кровью. Но жрецов пощадили, а идолов сбросили с пирамид и разбили.
Испанские священники говорили, будто индейцы поклоняются вашему Дьяволу. Поначалу я думал, что они заблуждаются. Во-первых, я точно знаю, кому поклоняются индейцы. Во-вторых, в ваших серьезных книгах достаточно хорошо описан тот, кто сидит в девятом круге вашего ада. В-третьих, в ваших забавных устных историях достаточно хорошо описаны его слуги с ногами и рогами, как у скотины, живущей по вашу сторону океана.
Ваши «черти» это довольно сильные колдуны. Они очень хитрые, но не кровожадные. Почти все истории про чертей это истории про то, кто кого обманул. В половине из них человек обманывает черта, в половине наоборот. Черти там, что характерно, всегда соблюдают букву договора.
В отличие от чертей, жрецы Уицилопочтли приносят людей в жертву десятками тысяч, и не просто убивают, а совершают всякие изуверства над еще живыми и над уже мертвыми. В ваших книгах нет ничего похожего. Такого нет даже в страшных историях, которые передаются из уст в уста.
Теперь вы должны понять, почему я предложил свою дружбу чужестранцам. Я не человек, и интриги недолговечных не принимаю близко к сердцу. Много лет назад у меня вышли некоторые разногласия с Уицилопочтли и Тескатлипоком, поэтому я поддержал первого и единственного за многие годы врага моих врагов. Ваш Иисус, бог-который-умер-но-не-умер-и-вернется, в отличие от них, не требовал человеческих жертвоприношений. И он при посредничестве немногочисленных священников заставлял испанцев держаться в довольно строгих рамках. Хотя испанцы сами по себе жестоки и вспыльчивы.