Пораженный Клути сказал учителю, делая жест Снежинки, Которая Должна Быть Бережно Сметена Из-за Ее Редкой и Естественной Красоты: "О, Почтенный и Почитаемый Учитель, Резервуар Мудрости и Слава Столетий, Доброжелательный Повелитель и Источник Всех Благословений, почему твой ничтожный ученик слышит этот звук, ибо, наверное, нет ничего, кроме моей бестолковости, что могло огорчить тебя?"
Усмехнувшись при этом воспоминании, Клути посмотрел на Вулфрита, который и не думал оказывать подобный решпект своему учителю, а чуть ли не надрывался от хохота, рассматривая паука-льва, пытавшегося сообразить, что ему делать с червяком-кроликом. Этот мальчик так и не освоил старогидрангианских манер. В прежнее время его бы уже давно отослали пинком под зад - не важно, талантлив он или нет.
Однако в настоящее время чародей не может позволить себе быть столь разборчивым.
А тогда - в дни своей юности - Клути соблюдал все традиции и правила: он задал вопрос в положенной форме и склонил голову, ожидая ответа.
И его учитель ответил:
- О, бесполезнейшая жаба из всех учеников чародеев, это проклятый дурак Хорин. Его паршивое отродье - дочь Кориналла празднует день рождения, и он хочет, чтобы я явился благословить празднество и, может быть, сотворить несколько фокусов.
- Несколько фокусов? - Клути поразило подобное неуважение к магии.
- О, он облек это в менее обидные слова, но смысл не изменился, - сказал старый учитель Кванкль. (Вообще-то он был Кванкилиус, но мысленно Клути его всегда называл Кванклем.) Старый учитель Кванкль не хотел никуда идти, но он числился у Хорина в должниках: шесть тысяч флоринов и ученый пеликан, который каким-то образом умел играть в стукалку (Клути никогда не интересовали подробности). При таких обстоятельствах от приглашения не отказываются.
Поэтому Кванкль решил послать на праздник своего ученика. А когда Клути запротестовал и объявил, что не знает никаких фокусов, подходящих для дня рождения десятилетней девочки, учитель быстренько обучил его одному старомодному и давно вышедшему из употребления заклинанию. О нем забыли несколько десятилетий назад из-за недостаточной элегантности.
Это заклинание оказалось намного проще и эффективнее, чем все те, которые Клути изучал до сих пор. Или, скажем, должен был изучить за время своего обучения. Всего за десять минут размахивания колдовским инвентарем белые мыши превращались в голубей. У любого количества белых мышей - сколько пожелаете! - вырастали крылья и перья, а сами они начинали уморительно трепыхаться, пытаясь разобраться, что произошло.
Кориналла была в восторге, а Клути удалось пережить праздник без осложнений.
Однако это заклинание не имело практического применения. И уж во всяком случае, не могло использоваться против горгорианцев, которые ничем не напоминали мышей (разве что - местами - тошнотворным запахом). Оно даже не годилось для дезинфекции кухонь, поскольку мыши, лакомящиеся объедками, были серыми. В общем, как и большинство изящных старогидрангианских искусств, это заклинание относилось к шедеврам высокоспецифического колдовства.
Впервые идея создать обобщенное заклинание возникла у Клути еще до прихода горгорианцев: когда он обнаружил мышиные следы на масле, хранящемся в кладовой. Но настоящая работа началась, когда маг поселился в пещере близ селения Вонючие Ягоды.
Ключ к расширению действия заклинания он получил, наблюдая за Вулфритом, который изобретал различные превращальные заклинания. Знаменательный день, когда мальчик превратил столик в рыбу, стал началом длинного пути.
Наконец сегодня, спустя почти десять лет, труды Клути увенчались успехом. Он обобщил и расширил заклинание, выковал из него магическое оружие, какого никогда еще не видывала Гидрангия! Коротышка маг стоял - руки в боки - и восхищался своим могуществом.
Паук-лев перестал пытаться обмотать червяка-кролика паутиной и нечаянно укусил его. Вулфрит издал громкое "О!", когда пушистый комок дернулся и безжизненно обвис в зубах у хищника.
Мышь-орел еще не догадалась, что может летать: странно подпрыгивая, она помчалась вниз по склону и скрылась в лесу. Но было ясно, что она там долго не задержится. Остальные существа постепенно разбрелись кто куда.
Заклинание подействовало на всех отловленных для эксперимента птиц, зверей и букашек. Клути не сомневался, что может в одно мгновение превратить одно живое существо в какое-нибудь другое. По-видимому, это касалось и горгорианцев, хотя опытного материала у него под рукой не оказалось.
"Довольно стыдно, - думал Клути, - что я не знаю, кем обернется превращаемое существо. В некоторых случаях - например, при трансформации - новое существо даже опаснее прежнего".
Конечно, горгорианец вряд ли превратится в кого-нибудь более опасного, чем он есть. Однако о стопроцентной гарантии говорить не приходится - пути магии неисповедимы. Но даже и в этом случае, по его рассуждению, заклинание имеет очевидное военное применение: превращение горгорианцев в представителей животного мира, пусть даже самых опасных, серьезно расстроит их тактику и командную структуру. И коль скоро они не станут попугаями или драконами...
Здесь Клути пришлось остановиться. Он не мог гарантировать, что превращенный горгорианец будет бессловесной тварью.
И все-таки заклинание работало! А его применение на горгорианцах - дело штабных расчетов. Клути широко улыбался.
Паук-лев шумно чавкал, и Вулфрит побрел обратно.
- Что мы сегодня делаем, Учитель? - спросил он.
- Празднуем, мой мальчик! - ответил Клути. - Мы имеем на это полное право!
Они вернулись в пещеру вместе. Клути хлопнул Вулфрита по спине, ухмыльнулся и, прижав палец к губам, вытащил из запечатанной ниши, о которой Вулфрит даже не подозревал, ящик с пыльными черными бутылками.
- Это мой маленький секрет, - объяснил Клути. - Когда я бежал из города, виноторговец с соседней улицы попросил меня спрятать его лучшую коллекцию от горгорианцев. Или по крайней мере я уверен, что он наверняка попросил бы меня, если бы мы встретились в тот день. Так что я просто решил оказать ему услугу.
- А что это?
Клути опять осклабился, сдирая сложное проволочное устройство с горлышка первой бутылки.
- Это настоящее сокровище, мой мальчик! Это Дворцовый Прекрасного-Западного-Склона Особо Сохраняемый Брызгающий и Шипучий Божественный Полусухой Нектар. Урожая двадцать седьмого года - очень хороший год!
- О-О!
- Вино, дурачок, шипучее вино! Самое лучшее!
- О.
Раздался хлопок, и вино вырвалось из бутылки пенным потоком. Вулфрит схватил стакан и ловил в него кипучие лопающиеся пузырьки белой пены.
- Спасибо, мальчик! - сказал Клути, заполняя сосуды. - А теперь присоединяйся ко мне!
Вулфрит с опаской разглядывал шипящую субстанцию в кубке. Она была ясной и золотистой. Но пузырьки и пена напоминали водный элемент, запертый в раковине. А еще ту штуку, которая, булькая, выползла из котелка и съела одну табуреточку, когда год назад учитель Клути сделал не правильное превращальное заклинание. До сих пор единственным опытом Вулфрита в употреблении вина оставалась темно-красная жидкость, хранившаяся на буфете в банке и по вкусу напоминающая подгоревшую капусту. Иногда у нее на поверхности образовывалась тонкая маслянистая пленка. Но она никогда не стреляла крохотными пузырьками, издававшими тонкое потрескивание.
- Пей, мальчик! - сказал Клути, опрокидывая в себя содержимое своего кубка.
Вулфрит осторожно пригубил.
Чародей улыбнулся, налил себе еще и выпил.
Вулфрит сделал второй глоток, а Клути наполнил свой кубок заново.