-- Скажете тоже, Юстас. -- насмешливо фыркнул фон Эльке. -- При всем моем добром к кузену Эдвину отношении, жениться я на нем не желаю.
-- З`гя, Э`гвин, за него дадут большое п`гиданное. -- майор уже откровенно потешался над другом, хотя тот в долгу не оставался.
-- Мы с ним слишком близкие родственники. -- отмахнулся юный генерал.
-- Г`гафа Леона`гда это не остановило.
-- Так его избранница и не носила усов. -- парировал Эрвин.
-- Ах, значит и мне ничего не светит? -- притворно опечалился гусар, вызвав тем самым громкий хохот присутствующих господ офицеров.
-- Смените имя на Инессу, и я рассмотрю вашу кандидатуру. -- невозмутимо ответствовал фон Эльке. -- В порядке исключения.
Инесса... Дочь Мариуса Гогенштаузена, сказание об их любви с графом фон Эльке было известно в Бранденбурге, пожалуй, каждому. За те полторы сотни лет, что прошли с момента их свадьбы, подробности этой истории кто только не приукрашивал и не досочинял. Нынче она проходила по тем же пунктам, что и «Неистовый Роланд» или «Тристан и Изольда», и, конечно же, о тех трудностях, что стояли на пути предка Эрвина, в ней предпочитали не упоминать.
Однако в семействе фон Эльке ее принято было знать такой, какова она была на самом деле.
Шла Сорокалетняя война, особо несчастливая для Аллюстрии но заставившая умыться кровью и всю остальную Европу. Гремели орудия на земле, озаряли вспышками своих залпов моря, армии сходились в кровопролитных сражениях, дабы уже через месяц, благодаря хитросплетениям дипломатии, выступить в качестве союзников. Тяжелые времена, когда хоть какой-то гарантией соблюдения обязательств мог быть только династический брак. А незамужних принцесс на всех, как водится, не хватало. Таких принцесс, что состояли в прямом родстве с правителями -- сестер и дочерей, разумеется, а не племянниц там всяких, двоюродных сестер и прочей воды на киселе.
Вот в Бранденбурге такая была. Одна. Сестра рано осиротевшего гроссгерцога Мариуса, Инесса. Ну кто отдаст ее в такой ситуации за простого графа? Ладно, даже не простого -- род фон Эльке всего чуть более чем за столетие до этого выделился из правящей бранденбуржской династии, -- но все равно. Это ж такая была карта в дипломатических раскладах! А то что любит юную эрцгерцогиню граф, и она ему отвечает взаимностью... Да кому это интересно? Мало ли в стране генералов?
И не было б у Леонарда с Инессой счастья, да несчастье помогло. Покуда непобедимый фельдмаршал Дерфлингер громил врагов Бранденбурга на западе, в герцогство вторглась армия шведского короля Карла XI Виттельсбаха. Вот только недавно «вечный мир» с ними заключали, а уже сегодня армия Вольмара Врангеля наступают с севера, и того гляди столицу захватят. А из войск -- одна ландсмилиция под рукой, а из старших командиров -- один гроссгерцог шестнадцати лет от роду. Ну и зауряд-генерал фон Эльке, который ту самую ландсмилицию и комплектовал, и обучал.
В семейном предании говорилось, что Мариус тогда сказал своему генералу-кузену: «Не дайте шведам взять Бранденбург, и я отдам сестру за вас». После чего отец Эрвина делал задумчивую паузу в повествовании, и негромко резюмировал -- «Чего ради любимой женщины не сделаешь? Пришлось графу Леонарду надавать шведам по шее. А там и свадьбу сыграли».
Но это, конечно, так, детская сказочка для внутрисемейного пользования. А вот если покопаться в архивах, то можно (и Эрвин это сделал) прочитать прелюбопытную переписку между графом Леонардом, герцогом Мариусом и Гансом-Георгом фон Дерфлингером. Очень не хотелось гроссгерцогу обещание исполнять, очень... Только фельдмаршал на сторону зауряд-генерала встал, ибо «никто Вас, государь, за язык не тянул -- генерал фон Эльке, командир знающий и грамотный, и несть сомнения, что Врангеля бы побил в любом случае, лишь своим долгом понукаемый. Слово же монаршие надобно держать, иначе все офицеры поразбегутся». На себя намекал, конечно, отчего век свой в Пруссии и пришлось доживать. Не простил его Мариус, да и шурина до конца дней своих не жаловал.
-- Нет, господа, вы это слыхали? -- обратился фон Лёве к присутствующим. -- То нашему командующему мои усы не го`газды, то имя!
Офицерское собрание, расположившееся в ратуше заштатного городишки, единодушно выразило свое сочувствие майору и предложило в кандидатуры жениха нескольких других генералов -- посговорчивее.
Дивизия эрцгерцога, временно возглавляемая фон Эльке, и приданные ей гвардейские полки ожидаемо оказалась в основной массе армии Великого герцогства, не совсем уж в тылах, но и далеко не в авангарде, вследствие чего заботы у юного генерала сводились лишь к устроению маршей и снабжению вверенных войск. Никаких тебе стычек, схваток, даже малюсеньких сражений -- ничего этого не было в помине и в ближайшее время не ожидалось. Строго говоря, свое нынешнее назначение Эрвин почитал чистейшей синекурой, прекратиться которая должна была триумфальным вступлением в столицу Поммерании -- событием, близость которого была уже не за горами, и спорным оставался лишь один момент: кто же первым успеет взять ключи от Штеттина, бранденбуржцы, или голштинцы?
Однако, как это всегда и случается, близость триумфа вовсе не означает неизбежность его наступления.
***
-- Это точная и проверенная информация? -- требовательно вопросил Максимиллиан Капризный канцлера.
-- Да, сир, боюсь что так. -- ответил Уве фон Адельман. -- Шведский флот уже вышел в море.
-- Кажется брат наш, Густав Адольф, выжил из ума. -- задумчиво произнес гроссгерцог. -- Странно, вроде бы и не на старости лет. Сколько ему нынче? Двадцать два?
-- Двадцать три года, государь. -- ответил канцлер.
-- Вот и я говорю, рановато в маразм впадать. -- резюмировал Максимиллиан. -- Он хоть понимает, что его действия -- это большая война? Не династический спор, не межевая стычка за пару городков, а большой передел пирога!
-- Полагаю, государь, что он это полностью осознает. -- произнес фон Адельман. -- Однако тут имеется целый ряд обстоятельств, которые скорее подталкивают его к такому шагу, нежели препятствуют его планам. Первое, как наверняка помнит Ваше Светлейшее Сиятельство, вся Поммерания некогда была под рукой шведов, и этого обстоятельства в Стокгольме не забыли. Разумеется, сам сесть на княжеский трон король Густав не решится, такого поступка не поймет никто в Европе, но стать протектором... Отчего и нет? Шведский Висмар ничуть не хуже подходит для того, чтобы диктовать волю померанцам, чем Штеттин.
-- Висмар... -- Максимиллиан скривился. -- Он же пытался его заложить в прошлом году, не так ли?
-- Вы совершенно правы, сир. -- канцлер склонил голову в знак согласия. -- Король Густав желает стабилизировать шведскую крону, а для этого ему нужны деньги, и много. Их можно получить разными путями. Например -- отнять у датчан зундскую пошлину. Сконе, да и Норвегия тоже, некогда были шведскими же. Собственно, не только они.
-- Гольштейн. -- мрачно ответил герцог. -- Вы про него?
-- Да, государь. Его дед происходил из правящего дома герцогства, а женитьба короля на Фредерике Баденской лишь упрочает его претензии на титул электора.
-- И он что же, хочет у Дании оттяпать все, кроме самой Дании? -- иронично поинтересовался гроссгерцог.
-- Чего он желает, мне, боюсь, неведомо. -- почтительно произнес фон Адельман. -- Однако шведский посол в Копенгагене уже наверняка озвучил ноту, где требует прекратить всякое вмешательство в дела Поммерании. Не сомневаюсь, она составлена в таком тоне, что принять хоть одно условие -- это потерять лицо.
-- Так-так. -- Максимиллиан Капризный побарабанил пальцами по столешнице. -- Еще один любитель зимой повоевать на наши головы. Договориться мы с ним не сможем? Висмар тот же взять в залог, к примеру?
-- Боюсь, наша казна сейчас к такому решению проблемы не располагает. -- сокрушенно ответил канцлер.
-- Как всегда -- пуста. Я уже начинаю к этому привыкать. -- невесело усмехнулся бранденбуржский герцог.
-- Возможно, поддержи мы шведские устремления в Сконе...
-- Ну вы еще предложите в придачу сосватать Густаву и Гольштейн, фон Адельман. -- Максимиллиан фыркнул. -- Да меня супруга заживо съест, без чеснока и соли! А и знаете, а и черт с ними, со шведами! Война, ну так и война! Заодно и Висмар заберем, причем бесплатно.