-- Сир, при всем моем уважении к Вашему августейшему тестю -- я вовсе не убежден в успехе датского флота против шведского. Я не убежден, что датчане вообще будут препятствовать переброске солдат в Поммеранию.
-- Да дураком надо быть, чтобы препятствовать. Больше шведских штыков в Поммерании -- меньше в Сконе.
-- Но при этом условии ход кампании... непредсказуем. -- подал голос молчавший доселе военный министр.
-- Понимаю, фон Левински. -- неожиданно покладисто ответил герцог, и, выдержав паузу, добавил. -- Но вот это уж ваша с фон Бергом головная боль. Готовьтесь. А я покуда попробую еще одного союзника нам организовать. Что там наши «отважные» пруссаки, фон Адельман?
***
Чем дольше длилась осень, тем менее проходимыми становились дороги. Дожди слякоть и грязь, раскисшие тракты заставили забуксовать, завязнуть (и в буквальном смысле тоже) наступательный порыв бранденбуржской армии. Все большаки по пути следования солдат гроссгерцога Максимилиана стояли забитые сидящими по самые ступицы повозками, телегами, фургонами и артиллерийскими упряжками, которые солдатам приходилось обходить глухими окольными тропами, а то и вовсе по бездорожью. Авангард, словно пробка в бутылочном горлышке, намертво застрял на обильно политых дождями трактах и попросту не давал двинуться основным силам, настигнуть и добить Кабюшо.
Померанский маршал, разумеется, не мог этим не воспользоваться и, хоть и сталкивался с теми же сложностями, что и фон Берг, упорно стягивал свои силы в единый кулак, намереваясь уж на границе-то всяко остановить неприятеля. Отлично осознавая, что никакое продвижение бранденбуржцев далее скоро станет категорически невозможным он вполне мог бы удовольствоваться и этим -- целью кампании было лишь признание права на корону малолетнего князя, а никак не чей-то там разгром. Нет, умудрись Кабюшо его учинить, это было бы великолепно, но, увы, не смог -- значит не смог.
Стремясь завладеть инициативой померанский маршал уже начал разворачивать арьергардные части назад, занимать деревни и местечки, надеясь перехватить и разгромить передовые части Великого герцогства, в то время как из всего бранденбуржского авангарда темп марша смог выдержать лишь Третий мушкетерский полк Дойч-Кроне. Сформированный незадолго до начала войны, он не мог похвастаться ни какой-то особой выучкой личного состава, ни грамотными офицерами, и в боестолкновениях, будучи в «вечном» арьергарде у Ольмюца до сей поры не участвовал. Единственное что в нем было хорошо, это его свежесть: благодаря всем вышеперечисленным обстоятельствам (а равно дурному рвению собственного полкового командира) мушкетеры развили изрядный темп марша и напрочь оторвались от основных сил. Лишь обнаружив себя в полном одиночестве, без всяческого контакта с прочими частями, разогнавшийся полковник остановился прямо в чистом поле, оседлал вершину небольшого холмика в стороне от дороги и принялся ждать дальнейших распоряжений от командования.
Командование, когда дойче-кронские мушкетеры все же сыскались, решило оные распоряжения отдать лично. Маршал фон Берг, невзирая на холод и собственный возраст носившийся вместе со штабом вдоль всего авангарда, нагрянул на позицию крылоногих пехотинцев, и едва только начал устраивать разнос, как из-за лесочка, отрезая командующего армией от самой, собственно, армии.
-- Четыре, кхе-кхе, баталии. -- произнес маршал, разглядывая в подзорную трубу начавшего перестраиваться к бою неприятеля.
-- Две тысячи штыков! -- пораженно ахнул кто-то из свитских.
-- Да как бы и не поболее того... -- командующий пожевал губами. -- Кугельман, у вас сколько человек в строю?
-- Одна тысяча сто восемнадцать человек, ваше высокопревосходительство! -- отрапортовал командир дойче-кронцев.
-- И со мной, не считая штабных, полуэскадрон конных егерей. Небогато. -- резюмировал фон Берг.
-- Герр фельдмаршал! -- воскликнул полковник Кугельман. -- Ваша жизнь слишком ценна для всего Бранденбурга, а у неприятеля отсутствует конница. Поспешите объездной дорогой, а мы прикроем ваше отступление!
Престарелый командующий покосился на узкую тропинку-переросток, каковую мушкетер прочил ему для ретирады и поморщился.
-- У вас необстрелянные новобранцы в полку, сударь мой, а супостат силы имеет против ваших вдвое. Ждите парламентера, будут предлагать капитуляцию на почетных условиях. -- фон Берг позволил себе мрачную усмешку. -- Вон, уже с белым платком кто-то впереди фрунта вышагивает.
-- Мы продержимся столько, сколько сможем. -- ответил полковник, упрямо наклонив голову.
-- Ну так и я труса завсегда успею отпраздновать. -- желчно отозвался фельдмаршал. -- Не говоря уж о том, что блуждания маленького отряда имеют шансы закончиться большим конфузом. Мы, голубчик, иначе сделаем, да-с, совсем по-другому...
Чуть более чем полчаса спустя парламентер -- моложавый подтянутый мужчина с эполетами пехотного капитана, -- под караулом и с завязанными глазами проведенный через порядки дойче-кронцев предстал перед сидящим на барабане полковником Кугельманом.
-- Снимите с него повязку. -- негромко приказал командир мушкетеров.
Померанец моргнул несколько раз, фокусируя взгляд, а затем с любезной улыбкой представился:
-- Капитан фон Риттерхельм, честь имею. Герр полковник, от имени бригадного генерала фон Липпенспальте имею честь предложить вам и вашим солдатам капитуляцию на почетных условиях. Мы превосходим вас числом более чем в два раза, урона вашей чести не будет. Все офицеры, с оружием, будут отпущены домой под честное слово. Рядовой и сержантский состав сложит оружие, но сможет проследовать до лагеря военнопленных сохранив знамя. Это хорошее предложение, герр полковник. Соглашайтесь, к чему попусту проливать кровь в безнадежной ситуации?
-- Не могу с вами спорить, герр капитан, гибель в безнадежной схватке никого не вдохновляет, поэтому предлагаю вам выслушать встречное предложение. -- спокойно ответил Кугельман.
-- И какое же вы выдвинете предложение? -- фон Риттерхельм иронично изогнул бровь.
--О, что вы. Не я. -- полковник взглядом и легким кивком головы указал куда-то за спину своему собеседнику.
Капитан неторопливо повернулся, и замер, словно громом пораженный. Прямо перед ним, верхами, с развевающимися на ветру перьями и плюмажами на треуголках находилось с пару дюжин старших офицеров во главе с человеком, не узнать которого -- хотя бы и по фельдмаршальским эполетам, -- фон Риттерхельм не мог.
-- Я -- Йоахим фон Берг, главнокомандующий армией Великого герцогства Бранденбург. -- старческим, но полным внутренней силы голосом произнес этот человек. -- Вы находитесь в центре наших порядков и окружены со всех сторон. Требую, чтобы вы сдались -- немедленно и без каких-либо условий, -- иначе мы вас атакуем, и тогда пощады не будет никому!
***
-- Юстас, а мы ведь эдак скоро без личного состава останемся. -- задумчиво обратился фон Эльке к своему товарищу. -- Теперь вот, изволите видеть, и фон Лемке с пневмонией свалился... Извольте принимать командование полком.
-- Вот уж печали не было. -- фон Лёве покривился.
-- Друг мой, вам я доверяю, на вас могу положиться, так что оставьте уж капризы до мирного времени. -- генерал тяжело оперся на походный столик и мрачным взором вперился в ландскарту. -- Собственно, я еще и посоветоваться с вами хотел.
-- Посоветоваться можно. -- барон хмыкнул в усы. -- Должность советчика тем и хо`гоша, что ответственности за п`гинятые `гешения он не несет никакой.
-- Ну полно вам ерничать да хорохориться. -- вздохнул Эрвин. -- Все вымотаны, все устали -- я тоже. Вот, посмотрите: мы сейчас находимся на правом фланге основных сил армии. Как бы героически наш маршал не брал в плен вражеские передовые отряды, авангард встал на дорогах намертво и продвижение наше напоминает стремительный бросок улитки.
-- Ей-богу, хо`гошо сказано! -- хохотнул майор «Серых соколов». -- Я, однако, не вижу способа уско`гить наши ма`гши не `газогнав собственного аванга`гда. Вот, если только... Э`гвин, вы хотите сделать к`гюк по ста`гому шляху?