-- Абсолютно согласна с вами, госпожа. Впечатляюще, но без варварской роскоши. -- отозвалась та. -- Полагаю, что мы с дамами сможем соорудить под них достойное форменное платье даже в здешних условиях.
-- О нет, нет! -- неискренне рассмеялся фон Швётцер, которого изрядно покоробила необходимость вручать эполеты через какую-то мелкую сошку, совершенно не сравнимую с ним ни по родовитости, ни по положению. -- Никто их носить вас не принуждает, равно как и не ограничевает в форме и расцветке одежды.
-- Ну отчего же? -- Мафальда уже вскрыла «Положение об Арцтваффе» и сейчас бегло его просматривала. -- Вот, ясно написано: парадная форма -- белая с розовым, повседневная -- салатовая с красными галунами и манжетами.
-- На повседневной будут не очень хорошо смотреться. -- цокнула языком Розалинда.
-- Решено! -- рубанула рукой воздух Эвелина. -- Буду ходить только в парадной, чтобы солдатики меня за какое-то чучело с огорода не приняли. Что еще просил передать мой супруг, герр фон Швётцер?
-- Боюсь, что это все, ваше Светлейшее Сиятельство.
Гроссгерцогиня, ожидавшая, наверное, извинений и похвалы от мужа, снова вскинула голову и поджала губы.
-- Разве что... Ваш августейший супруг упомянул, что вам вовсе нет нужды сидеть в этом монастыре, словно привязанной, что отсюда-де вам, верно, не слишком-то удобно все организовывать.
Эвелина побарабанила ноготками по подлокотнику и с горькой усмешкой кивнула.
-- Да, тут с ним сложно поспорить…
Флигель-адъютант на такие слова своей повелительницы лишь чуть улыбнулся, намереваясь, вероятно, предложить ей возвращение в столицу в его карете, однако уже следующая фраза герцогини заставила его застыть, словно громом пораженного: -- Армия ушла вперед, сюда везти больных и увечных становится далеко. Надо переносить госпиталь ближе к войскам.
-- Государыня, в этом никакой необходимости уже нет! -- запротестовал фон Швётцер, имевший от Максимиллиана Капризного строго противоположное распоряжение. -- Не знаю, вправе ли я... Впрочем, скоро это станет общеизвестно. Ваш брат, герцог Гольштейнский, объявил войну Померании и нынче его храбрые солдаты уже подходят к западной границе княжества.
-- Похоже, что Фредерик выжил из ума следом за папенькой, -- язвительным тоном отозвалась Эвелина. -- Сколько помню, солдат там было немногим больше, чем... чем... Да вот хотя бы и в дивизии Эдвина! Кстати, герр фон Швётцер, не могли бы вы его отсюда забрать с собой?
-- Простите, я не совсем понимаю...
-- Да что тут вообще понимать? Мужчины постоянно совершают всяческие глупости, и эрцгерцог ваш в этом плане ни разу не исключение. Аккурат перед самой Аурумштадской викторией, совершая сикурс во фланг неприятелю, -- за время общения с солдатами и офицерами герцогиня, и все ее фрейлины нахватались от своих пациентов самых разных словечек, и теперь Эвелина, не без удовольствия, вставляла в свою речь сугубо военные термины, чем повергла несчастного свитского генерала в шок и прострацию, -- этому великовозрастному балбесу вздумалось погеройствовать. Нет, чтобы должным образом марш организовать -- полез лично из грязи пушку вытаскивать. Под дождем. Без плаща. Ну и кто же ему виноват, что свалился с пневмонией? Это еще хорошо, что у фельдмаршала фон Берга хватило разума Эдвина отстранить от командования и отправить на излечение. Так вы представляете что?
Последняя фраза была произнесена гроссгерцогиней голосом полным возмущения.
-- Э-э-э, неужто его сиятельство отказались повиноваться приказу? -- озадачено вопросил фон Швётцер.
-- Ну, это было бы чересчур даже для него. -- Эвелина тяжко вздохнула. -- Нет, категорически уперся, и как мы с дамами его ни упрашивали, дабы он возвратился в столицу, под надзор лейб-медиков -- вы знаете какое этим бездельникам жалование от казны положено?! -- он заявил, что будет переносить тяготы и болезни вместе со своими солдатами, и из госпиталя уезжать не желает ни в какую! Заберите вы этого оболтуса в Бранденбург, скажите, что отец вызывает. У меня тут тяжелобольных и так хватает, а врачей -- нет. Если бы не милейший герр Копфштюк...
Эвелина с улыбкой поглядела на бургомистра Кляйнеегерсдорфа.
-- Ах, сударыня, если бы я только мог! -- воскликнул гроссгерцогский флигель-адъютант, горестно всплеснув руками. -- Но ведь вам прекрасно известно, что утверждать от имени Его Светлейшего Сиятельства что-то, чего он не говорил -- тяжелейшее государственное преступление, каковое карается смертной казнью! Приказать же эрцгерцогу я не в праве -- он старше меня по званию!
На личике герцогини появилось выражение, которое правильнее всего было бы интерпретировать как «Никогда от вас, мужчин, толку нет!»
-- Госпожа, -- вдруг окликнула ее Мафальда, уже полностью пролиставшая Положение. -- А меж тем, ваш царственный супруг наделил вас полномочиями, которые дают право приказывать в боевой обстановке даже наследнику престола.
-- Что ты такое говоришь, моя милая? -- удивилась Эвелина. -- Откуда ты такое взяла?
-- Ну как же? Вот! -- камер-фрейлина продемонстрировала страницу, где расписывались звания и должностные обязанности. -- Арцтмаршал осуществляет общее руководство всеми Арцтваффе, в мирное время подотчетен исключительно Военному министру, во время боевых действий -- также и главнокомандующему армией...
-- И что же с того? -- гросгерцогиня непонимающе захлопала своими длинными ресницами. -- Розалинда, хоть ты что-то понимаешь?
-- Боюсь, что нет, государыня.
-- Ну как же! -- торжественно воскликнула Мафальда. -- Это означает, что гроссгерцог присвоил вам звание, соответствующее лейтенант-фельдмаршалу!
Лицо Эвелины все еще отражало непонимание.
-- А это значит, что старше вас во всей нашей армии только фельдмаршал фон Берг и лейтенант-фельдмаршал Ольмюц, да и то, второй лишь из-за того, что имеет более длительную выслугу лет, госпожа!
-- И это значит... -- начала гросгерцогиня, стремительно утрачивая всяческие признаки недавнего недовольства.
-- Что вы можете просто отдать эрцгерцогу приказ, и он обязан подчиняться. -- закончила за нее Мафальда. -- Во всяком случаев том, что касается его лечения.
Эвелина оглядела комнату, словно собравшийся пикировать на жертву орел, перевела взгляд на эполеты, которые все еще продолжала сжимать в руках, и улыбнулась, выражая полное удовлетворение.
-- Милая, готовь приказ немедленно! -- задорно воскликнула она. -- А я... Пожалуй, покуда напишу небольшое письмо Максимиллиану. Ах, я совершенно неспособна долго сердиться на это чудовище!
***
Вскоре и Мафальде, и остальным фрейлинам стало ясно, что «это чудовище» и в самом деле получило окончательное и бесповоротное прощение. Написав ему письмо и поставив подпись на составленном первой камер-фрейлиной приказе, адресованном ее пасынку, гроссгерцогиня вновь загорелась жаждой деятельности. А поскольку операций в данный момент в монастыре не проводилось, а с перевязками уже прооперированных пациентов фрейлины справлялись и без нее, Эвелина решила заняться созданием своей «военной формы».
Именно за этим занятием ее и застала в выделенной государыне келье госпожа фон Шиф. Герцогиня склонилась над одним из своих сундуков, перебирая торчащие из него подолы и рукава платьев и что-то недовольно бормоча себе под нос.
-- Ваше Сиятельство, это же моя обязанность! -- упрекнула Мафальда свою госпожу. -- Скажите, что вы ищете?
-- Ничего, моя дорогая, я же знаю, что сейчас у тебя много обязанностей поважнее, чем поиск моих нарядов, -- взмахнула рукой гроссгерцогиня. -- И неужели же я не найду в своем собственном багаже то, что мне нужно?
«Да уж, ты в нем все найдешь -- дня через два в лучшем случае!» - фыркнула про себя первая фрейлина.
-- Разумеется, найдете, но с моей помощью это у вас получится быстрее, -- сказала она вслух, как всегда, почтительно, но и несколько иронично. Эвелина выпрямилась, посмотрела на Мафальду и внезапно на ее лицо словно набежала тень.
-- Не уверена, что ты сможешь мне сейчас помочь -- кажется, в моем багаже вообще нет того, что мне нужно.
«Не может такого быть!» -- вновь мысленно прокомментировала услышанное фрейлина, после чего с нескрываемым любопытством поинтересовалась, что же так неожиданно потребовалось ее госпоже.