Однажды ночью явились эльфы и принялись озорничать с мукой, дырявить мешки и запускать муравьев в зерно, потешаясь над хозяином. Но они совершили ошибку.
Мельник молился Ому, но не получал ответа - вернее, он слышал ответы и наставления внутри собственной головы, - так что он позволил эльфам забавляться, как им хотелось, среди сложных колес, ревущих вертящихся колес, окованных чудным холодным металлом.
И мельник запер все двери, чтобы эльфы не могли выйти. Всю ночь он слышал крики, а наутро, когда друзья спросили его, как ему удалось совладать с пришельцами, он ответил только:
- Ну, мельница Зловоня мелет медленно, но очень мелко.
Старая Матушка Весельчаксон из Ненадежной Лощины, проснувшись, обнаружила свои волосы спутанными в ужасный колтун, а постель ее была полна репейника, впивавшегося в ее старую кожу... А эльфы торжествующе хохотали, когда их ездовое животное - молодая телка, - рухнула на колени, изнемогая от их ночных развлечений...
Старый ворчливый торговец с Ломтя вытолкнул на рыночную площадь тележку - свое единственное средство существования, - напевая: "Капустный кочан - гоблину печаль, а лука связка - все эльфам встряскаааааааргх!.."
У подножия Овцепиков юная девушка по имени Элфи, пощекотав подбородок цветком, вдруг выпустила руку маленькой сестренки, позволив ей, прогуливаясь, забредать все дальше и дальше в реку, и влюбленно посмотрела в глаза отцовского осла ... пока сам неосмотрительный путешественник удалялся все глубже в лес, танцуя под нескончаемую эльфийскую музыку; эльфы резвились вокруг, наслаждаясь его беспомощностью...
Кышбо Гонимый - маленькое божество всех пушистых существ, предназначенных на съедение, - затаился в кустах, пока эльфы извлекали весь максимум кровавого удовольствия, которое только могла дать семейка молодых кроликов...
ГЛАВА 14
Сказка о двух королевах
Тиффани отвезла маленькую, такую жалкую Паслен, всю дорогу кутавшуюся в плащ, обратно на отцовскую ферму и разместила ее и Фиглов на старом сеновале.
- Здесь тепло и чисто, - сказала она, - и нет железа. Я принесу тебе поесть.
Она взглянула на Фиглов. Те тоже выглядели голодными. А тут еще эльф.
- Роб, Двинутый Крошка Артур и ты, Величий Ян, я собираюсь принести бальзама, чтобы подлечить раны Паслен, - сказала она, - и я надеюсь, что вы не станете ее обижать, когда я отлучусь. Я правильно надеюсь?
Да, госпожа, - бодро сказал Роб. -Ступай и не бойся оставить ее с нами. - Он обратился к Паслен. - А ежели ты, эльф, вздумаешь выкинуть чего, так вот оно, наше оружие, при нас. - Он взмахнул клеймором так, что сразу стало ясно: ему не терпится пустить его в ход.
Тиффани повернулась к Паслен:
- Я карга этих холмов, и Фиглы будут подчиняться моим приказам. Вот только они не любят вашего народа, так что, сударыня, на вашем месте я бы вела себя тихо и играла по правилам, иначе расплата может быть жестокой.
И Тиффани слиняла. Правда, ненадолго, потому что мало доверяла эльфам, а Фиглам - и того меньше.
Когда она принесла целебную мазь, Паслен уже начала потихоньку приходить в себя. Казалось, будто с каждым плавным движением маленькая эльфийка расцветает, становясь все прекраснее. Какая-то искра мерцала у нее внутри. Это было похоже на нарядную глазурь, которая покрывала ее с ног до головы и чуть ли не вопила: "Разве я не красива? Разве я не мудра? Я Королева королев!"
Тиффани показалось на миг, что она теряет себя в этом потоке очарования, но она была к этому готова.
- Даже не пытайтесь применить ко мне свои эльфийские чары, сударыня, - предупредила она.
И все же она чувствовала, как эльфийское волшебство тянется к ней, словно рассветные лучи...
- Тебе не очаровать меня, эльфийка! - вскричала Тиффани, и слова, услышанные когда-то от Бабули Болит, всплыли в ее сознании. "Йин, тан, тефера", - принялась повторять она снова и снова, и этот речитатив помог ей снова обрести собственную волю.