А ты легко шагаешь к конюшне. Солнечный свет бликует в твоих волосах, и на мгновение кажется, что они – светлее. Что они – мои. Что это я ухожу отсюда, и меня ждет верный боевой конь.
Остается только вскочить ему на спину – и умчаться прочь, от пыли и призраков.
Только вот – некуда.
– Куда ты направишься? – спросил Акил.
– Прочь, – отрезал ты. И коротко глянул на меня.
Я кивнул. Ты – в ответ.
Вот и все.
Я касаюсь медальона под рубахой. Такой же висит у тебя на шее.
Родители подарили нам одинаковые черты. Ты – одинаковые украшения. Я дарю тебе свободу.
Дороги у нас – разные. Ты уходишь по своей. Я остаюсь здесь. Гномы уже делают новую корону. Фальшивую.
Ее надену я.
Теперь я.
***
Мне шестнадцать. Пока ты был в очередном походе, я нашел, чем подкупить гномов. Гномы научили меня открывать замки. Знал бы отец, как я талантлив, он бы гордился. Мамы больше нет. Не думаю, что она гордилась бы. Не умением работать с замками – точно.
И наверное, не разговорами с призраками.
Но ведь это естественно: если оставить ребенка одного в темном замке, он начнет говорить с призраками.
Мне шестнадцать.
Сегодня ты вернулся. Снова с победой. Твой взгляд еще холоднее. И ты не пируешь со всеми своими сегодня - уходишь к себе.
А я здесь – напротив этого замка. Все, как всегда: я, пыль и ручной призрак, тьма и замки на дверях.
Правда, теперь кое-что изменилось. Эту дверь я смогу открыть.
***
Я знаю, кто может предать меня.
– Но они поддержали тебя, – удивляется Рарр. Тенью соскальзывает со стены, идет по полу ко мне, будто настоящий.
– Предали без пяти минут короля и поддержали меня, – киваю я. – Ничто не помешает им предать своего нового короля.
– Но тех, кто не поддержал тебя, ты тоже отправил подальше, – напоминает Рарр.
– А от этих просто избавлюсь, – пожимаю я плечами. – Слишком опасны. Особенно – Акил.
– Избавишься – как? Это вызовет подозрения...
– Да, – соглашаюсь я. – Пусть вызывает. Люди должны понять – я не Гил. Со мной шутить нельзя.
– Какие люди? – сухо смеется Рарр. – Ты всех разогнал. Сначала брата, потом – советников…
– Да, – снова соглашаюсь я. – Наберу новых. Жаль, призраков брать нельзя…
Рарр снова смеется.
Приступ рассыпчатого смеха, похожего на кашель.
***
Я перенял смех у него.
Мне восемнадцать, и я смеюсь, как призрак.
– Знаешь, чего ты такой бледный? – спрашиваешь ты и пытаешься потрепать по волосам, как будто я все еще ребенок. Я не отталкиваю руку, но уворачиваюсь. – Потому что сидишь в библиотечной пыли. Так и заболеть недолго, Имис.
– Кто-то из нас ведь должен уметь читать, – отвечаю я и ухмыляюсь в ответ.
Да, отражение, я готов к тому, что ты повторишь ухмылку за мной.
– Зачем? – удивляешься ты. – У меня для этого будет полно специально обученных советников.
Останавливаешься, смотришь сверху вниз и добавляешь:
– По сути, Имис, ты здесь совершенно не нужен.
И смеешься. Я вижу – за нами наблюдают.
Смеюсь в ответ. Твой смех – теплый, отцовский, мой – призрачный.
Ты уходишь прочь. Я касаюсь медальона - сквозь рубаху и плащ его не почувствовать. Но он там, на груди.
Еще одна штука точно такая же, как у тебя.
***
– Прощай, брат, – шепчу я, глядя вдаль.
Пыль на дороге уже улеглась.
Тебя больше нет рядом, и теперь моя очередь пачкать руки в крови. Я не против.
Я просто не думал, что мне будет так тебя не хватать.
***
Мне восемнадцать, и я смеюсь, как призрак.
И старательно подыгрываю тебе в нашей игре. Рарру она все больше интересна.
– Зачем? – удивляется он. – Зачем играть во вражду?
– Так лучше видно всех вокруг, – отвечаю я. – Как будто с двух сторон. Видно, кто друг, а кто враг.
– Кому из вас? – не унимается Рарр.
– Обоим, – отвечаю я.
***
Мне шестнадцать.
Все, как всегда: я, пыль и ручной призрак, тьма и замки на дверях.
Правда, теперь кое-что изменилось. Эту дверь я смогу открыть.
А еще – приходишь ты.
– Открываем? – тихо спрашиваешь из-за плеча.
– Чтоб тебя! – шепотом ругаюсь я. – Нельзя так подкрадываться, Гил!
– Призраков, значит, не боишься, но если подкрадывается человек… – фыркаешь ты.
– Не человек, а ты, – шепчу я. Ты снова смеешься.
И меня это раздражает. Слишком громко. Неужели не можешь потише?
– Открываем? – обрываю твой смех я. – Уверен?
– Уверен, – серьезно киваешь ты.