Хмыкнув на эту мысль, я, решительно развернувшись, отправился в Винтерфелл: пора наконец-то познакомиться вживую с моей невестой. А то если отец или мама узнают, что даже переписку с этой девочкой я начал по времени только после нашего с ними разговора, то это вообще подорвет их веру в мои слова насчет семьи. А я этого не хочу, мне их еще надо как-то убедить в неоказании помощи Баратеонам, когда в Королевской Гавани начнется кризис власти.
====== Глава №3. Дела семейные... и тайные. ======
Смотря на свою невесту, я отлично понимал ту радость, что была показана в фильме на лице Эдмара. Она действительно была красавицей. А вот художник, рисовавший ее портреты, был полным уродом! Так сместить акценты с достоинств на недостатки — это надо суметь. Рослин действительно, как и на портрете, выглядела маленькой для своих лет, но, в отличие от изображения, была не карлицей, а именно очень миловидной и изящной девочкой-подростком… которым, по сути, и была. У неё была не бледная, а белоснежная кожа, не взъерошенная пакля вместо прически, а свободно ниспадающие волнами до тонкой талии густые каштановые волосы, и не зажатое в гримасе съевшей лимон вредной девчонки лицо, а хорошенькое и очень гармоничное личико: маленький подбородок, точёный носик и большие карие глаза. И даже эта робкая улыбка, в которой можно смело опознать страх показать единственный, кажется, реально присутствующий и на портрете, и у нее изъян в виде небольшой щели между передними зубами, была очаровательно милой.
В общем, глядя на мою невесту, я искренне радовался, что она оказалась не похожа на свой портрет. А также сделал зарубку у себя в мозгу найти того художника и покалечить за потраченные нервы, а также не забыть дать в глаз ехидно улыбающемуся Джону. Брат стоял в углу залы вместе со своей Игритт и о чем-то шушукающимся Браном с Мирой. А недалеко от них стояли мама и сестры. Причем вид сестер заставил меня слегка споткнуться. Они обе были в платьях! Причем даже не во все же изредка одеваемых этими двумя пацанками походных платьях, а именно что самых торжественных. Белых с узором из золотой нити платьях до самого пола, с серебряной головой лютоволка на плечиках и поистине снежными украшениями из белого золота и голубых сапфиров на шеях, пальцах и ушах. Они выглядели как истинные леди!
Вот только в голове сразу же возникают воспоминания о совершенно другом их виде и поведении.
Пристрастив Сансу к луку, я из-за разворачиваемых мною продовольственных дел был вынужден покинуть Винтерфелл на некоторое время. И обнаружить по приезду вместо утонченной леди, с холодностью занимающейся тренировками, лицо зареванной и на всех обиженной девчонки, которой запретили одной упражняться с понравившейся ей игрушкой (луком), для меня было неожиданным. И главное ведь — вся эта обида возникла из-за сущих пустяков! Ну, подумаешь, один-два раза забросила вышивание ради упражнений с луком, и из-за этого так наказывать? Не понимаю… а значит, не одобряю!
— Пошли, сестренка… постреляем! И думаю, ты уже вполне сможешь справиться даже с подвижными мишенями.
Радостно завизжав, тогда еще маленькая Санса бросилась мне на шею. И мгновенно побежала собирать вещи. Я же тихонько выскользнул из ее комнаты и направился в сторону помещений прислуги. Быстро найдя там одного из множества охотников, как обычно пришедших с утра сдать свою ночную добычу на кухню, я столь же быстро расспросил его, где в окрестностях замка лучше всего поохотиться на любых птиц. А получив ответ, стремительно направился сначала к себе, за оружием, а затем за сестренкой. И затем мы вместе пошли на птичью охоту!
А вечером, уже после того, как я вернул обратно улыбающуюся до ушей сестренку со связкой лично подстреленных ею голубей, перепелок и даже парочкой уток (а трех ворон, в которых мы случайно попали, мы по молчаливому согласию не стали брать), я имел весьма неприятный разговор с мамой… Точнее, начавшийся очень неприятно.
— И как ты объяснишь такое пренебрежение моими словами, Робб? Я запретила Сансе упражняться с луком, а она мало того, что нарушила свое слово, так снова пропустила занятие. А ведь вышивка и правила ее узоров именно ей окажутся полезными при замужестве, в отличие от стрельбы! А ты ей потворствуешь! Так как…
— Кейтилин, успокойся. Дай хоть слово Роббу сказать в свое оправдание, да и насчет бесполезности стрельбы даже после замужества ты заблуждаешься. И хоть полноценные воинские тренировки ей определенно должны быть запрещены, но вот стрельба из лука может быть полезной и для ее здоровья, и вообще.
— Полезной для здоровья?! О чем ты говоришь? Это глупость!
Из дальнейшей речи отца внезапно для меня оказалось, что моя покойная тетя Лианна, с которой собственно и началось Восстание Роберта Баратеона, не просто была на том самом злосчастном турнире, но и выступала на нем как лучница… А возможно, что и как рыцарь. А все из-за того, что в детстве узнала о полезности физических занятий от Мормонтов.
В общем, отец мастерски увел разговор в сторону от такого эмоционального его начала. И даже вроде как поддержал меня. В результате чего Сансе снова разрешили заниматься стрельбой… Но только под присмотром и без пропуска уроков вязания.
Кстати, насчет последних. Заинтересовавшись высказыванием мамы о полезности вышивания, я попросил было Сансу рассказать об этих уроках… И был ошарашен тем, что местные понимают под уроками вышивания! Тут была этакая смесь из этикета, геральдики и традиционных правил с добавлением, собственно говоря, вышивания и обществознания для девочек. Ну и небольшими уроками чисто женской медицины. То есть уроки-то эти для девочек были весьма и весьма полезными. И их пропуск вполне мог порицаться не просто для галочки. Что я тогда же и попытался объяснить обидевшейся на меня девочке.
Да, тогда Санса была совсем не похожа на нынешнюю себя, сейчас она выглядит как истинная принцесса, которой, если говорить образно, и является. Как, впрочем, это относится и к Арье. Эту свою живую, как ручеек, сестренку я даже уже и представить не мог в таком платье… Штаны и только штаны, таким ее был девиз еще буквально несколько месяцев назад, когда она наиболее тесно привязалась к наставнице лютоволков и совершала с ней походы по окрестным от замка лесам. Кстати, а ведь вот этих-то хвостатых что-то и не видать. Решили без них провести официальную церемонию? Очень похоже, и скорей всего, и вырядили девочек в такие роскошные платья.
М-да, до сих пор не могу отвести взгляд от Арьи, как же она сегодня изменилась-то по сравнению с той пацанкой, что навсегда останется в моей памяти… Ну и напоминание о которой навсегда останется на моей попе!
Маленькая Арья, когда немного подросла, стала нашим постоянным хвостиком на любых проводящихся в Винтерфелле занятиях, но пока она многое не могла: ни натягивать даже тренировочный лук, ни писать, ни помогать сестре. И поэтому пока только бегала собирать стрелы, смотрела на нас, рисовала каракули, училась различать ткани и ухаживать за животными, но кроме этого она постоянно клянчила подержать оружие или помахать им, явно воображая, что сражается. Но ей и это все было весело! И она с удовольствием играла с нами и для этого так же, как и Санса, выполняла все свои дневные уроки. Н-да, последняя определенно запомнила преподанный ей урок насчет занятий, и сейчас что их няня, что мама не могли нахвалиться на нее… Как и отец, впрочем. И единственными, кто ее ругал в замке, были прачки, ведь бывало, она за день могла сменить до двадцати платьев. Ведь они стали грязными!
А ее маленькая сестренка в плане смены платьев ее даже переплевывала! И в результате, в отличие от Сансы (у которой все же каждый день было запасное… или пара запасных платьев!), практически каждый день Арья заканчивала в своих штанишках, потому что ВСЕ ее платья заканчивались раньше, чем высыхали уже постиранные!
А уж после того, как нам подарили щенков лютоволка… то и вовсе она оказалась потерянной для платьев. Они на ней заканчивались уже к полудню! Особенно, когда, как сейчас, мы шли под руководством самой настоящей оборотницы тренировать наших щенков. Кстати, насчет лютоволков: