— Он их убил? — тихо спросил Сенька.
— Усыпил на время, — вздохнул Лука. — Все живы остались. Правда, попало мне от него немногим меньше, чем от рекишей.
— И мало попало! — раздался громовой голос за дверью, и дверь ощутимо дёрнулась.
— Папа! — Лука вскочил, и тут же полетел на пол, подсечённый Сенькой.
— Стой! — вскрикнул Сенька. — Это не твой отец, это они!
— Кто они? — оттолкнул Сеньку Лука. — Это мой отец, он всегда приходит на помощь.
Сенька, который умирал от страха, прислушиваясь к скрежету и шорохам за дверью, крепко держал друга.
— Он зовёт меня! Пусти! — Лука оттолкнул Сеньку и снова ринулся к двери, но на его пути встал на задние лапки малыш Тис. Сенька вдруг испугался, что одурманенный туманом, ползущим из тёмных углов, Лука сейчас просто растопчет тябиса, и бросился к нему на помощь. Но Лука вдруг остановился сам. Он зажал руками уши и замер.
— Уходи, — тихо прошептал мальчик. — Ты не мой отец. Уходи!
Он открыл глаза. За дверью скрипело и завывало. Эти звуки трудно было назвать человеческой речью, но Лука улавливал отдельные слова. И всё же наваждение медленно отступало.
Лука порывисто вздохнул и невесело улыбнулся своему тябису.
— Молодец, малыш. Не бойся. Иди ко мне, — он протянул Тису руку, и тот, пробежав по предплечью, лизнул мальчика в щёку.
— Ну вот, а ты только кусаться умеешь, — упрекнул Гиса Сенька.
Тябис взглянул на него виновато, и Сенька пожалел зверька, погладив Гиса по круглой голове.
— Долго мы не продержимся, — сказал Лука. — Ночь только началась.
— Что же делать? — Сенька полез в мешок, потрогал камень желаний. Тот был совсем холодным.
— Надо провести черту, — вдруг сказал Лука.
Сенька посмотрел на него непонимающе.
— Помнишь, как в «Вие»? Дверь для них — преграда, но мы сами можем её открыть. А черта поможет нам удержаться от соблазна.
— Там был круг, — сказал Сенька.
— Круг так круг, — согласился Лука и обернулся по сторонам в поисках мелка или уголька.
— Давай подожжём ложку, — предложил Сенька.
— Не жалко? — спросил Лука и улыбнулся, увидев гримасу друга.
Дерево не хотело загораться, но Лука был упрямым, и скоро ложка затрещала, добавив света к трепетному огоньку свечи. Темнота в углах сгустилась, а за окнами вновь тревожно зашуршало, завозилось, зловеще заскрежетало.
— Скорей! — попросил Сенька.
— Не бойся! — подбодрил Лука. — Они не смогут сюда войти.
Наконец чёрная линия замкнулась вокруг друзей.
— Ну и что? — недоверчиво спросил Сенька и перешагнул черту. — Не действует.
— Погоди, — Лука втащил его в круг. — Ещё не всё. Стой смирно.
И зашептал:
— Стою в кругу, шагнуть не могу. Ангел за спиной, зло передо мной. Нет злу пути, черты не перейти!
Свеча в руке Луки затрещала, почти погасла. Второй раз за эту страшную ночь Сенька почувствовал, как шевелятся волосы на его голове.
— Теперь ты, — сказал Лука, и Сенька, сбиваясь и обмирая, повторил заклинание.
Словно ледяной ветер, дохнула на мальчишек мгла. Огонёк свечи, защищённый ладонью Луки, заколебался, и призрачные тени поползли по стенам. Друзья стояли спина к спине, и только это живое тепло согревало их в выстуженной, ледяной комнате. В голове у мальчишек мутилось… Шелестящие, еле различимые голоса за дверью сплетали неразличимые фразы, звали, манили выйти из круга. Дверь тряслась, и засов громко бряцал. Сквозь мглу и морок ребята слышали воинственный писк тябисов, оставшихся возле двери охранять своих хозяев, и краем сознания понимали, что только этот писк да собственное сбивающееся дыхание были реальны. Всё остальное в этом гиблом месте навеяла им ночь.
К счастью, даже самые долгие ночи когда-нибудь кончаются. Утро пришло к замёрзшим мальчишкам с деловито попискивающими тябисами, вставшими на задние лапки у очерченного крута.
— Всё? — спросил Сенька. — Можно выходить? — он шагнул вперёд и наткнулся на невидимый барьер, — Ну чего ты ждёшь? Убирай защиту!
— Я… не знаю заклинания, — растерянно сказал Лука, безуспешно попытавшись дотянуться до черты, чтобы стереть её пальцем.
— Ты… шутишь? — с надеждой спросил Сенька.
— Да нет же, это заклинание мне рассказал Никита, у него мама… немного колдунья, Я думал, что силы черты пропадут утром.