Мари вновь почувствовала неловкость. Не из-за темы деторождения. Стало жаль родителей. По-настоящему. Ведь это, действительно, страшно. Родить единственного ребенка, отведенного небом, и потерять его, зная, что других детей никогда не будет.
— Но это не главное, — снова заговорила Веста, голос задрожал. Мари испуганно посмотрела на нее и разглядела на белом лице вину. — Мы узнали, что кровь двух Королевских кланов, схлестнувшись, могла вызвать очень непростой эффект. В одной из книг было написано, что телом ребенок будет принадлежать одному Времени Года, но душой, увы, другому. Так и вышло, верно? Ты — наследная Принцесса Зимы, но не можешь принять ее, сколько ни стараешься. И это не твоя вина, милая. Кровь Флорана не дает тебе обрести покой. Мы понимали, что подобное может случиться, но решили рискнуть и обрекли тебя на вечные метания. Прости, родная. Мы так хотели, чтобы у нас была полноценная семья, и сделали выбор за тебя.
Мари почудилось, что она летит вниз сквозь все девятнадцать этажей Зимнего Дворца. Или Весеннего. Пробивая телом полы и потолки. Значит, все дело в крови?! В силе клана Флорана, гуляющей по венам, а не в собственной ненависти, зародившейся в не злом обычно сердце! Вот почему она годами видела себя во сне в нарядах Весны и мечтала вызывать дожди вместо снега! О, небо! Но получается… получается… все эти чувства и неприятие Зимы останутся с ней навсегда? Значит, их невозможно побороть?
— Поверь, мы долго взвешивали все «за» и «против», — вернул дочь в дом Лиры Фритт голос Инэя. — Решающим стал разговор с Эрнусом — придворным предсказателем и дедом похитившей тебя гадалки.
— Речь о том, что ребенок у вас будет только, если женитесь на женщине Королевской крови? — вспомнила Мари предсказание старика-лгуна, не раз пересказываемое жителями Дворца и срединой территории. Святые небеса! А ведь оно, действительно, сбылось!
— Нет, — Инэй мотнул головой. — То предсказание Эрнус сделал, когда мы со Снежаном были еще мальчишками. В прошлом году я говорил тебе о нашем уговоре со стариком: какую бы чушь он не скармливал родителям, мне должен был говорить правду. Эрнус знал о нас с твоей мамой. Сам догадался. Словом, мы пришли к нему с просьбой сделать предсказание, как сложится жизнь нашего будущего ребенка, если он или она появится на свет. Старик успокоил, сказал, не нужно бояться. Наше дитя станет особенным. Вырастет незапятнанным прошлыми грехами кланов Дората и Флорана, и принесет в мир много света и для стихийников, и для людей, — красивые черты Короля неожиданно исказились от боли. — Эрнус оказался прав в конечном итоге, но ему повезло, что он умер за несколько месяцев до кошмара в Эзре. Иначе бы я сам его убил. Мы ведь годами считали предсказание подлым обманом и не понимали, за что старик так поступил с нами.
Мари вздрогнула. В голове эхом прозвучали два слова: за что? А потом еще одно — «Эзра». И снова накрыла обида, будто тьма перед грозой. Бело-голубые глаза сверкнули и с укором глянули на Весту.
— Где ты была?
Вопрос прозвучал раскатом грома для всех троих, включая саму Мари, не ожидавшей от себя такой наглости. Мало того, что внезапно перешла на «ты», так еще и готова обвинить мать во всех грехах. А, впрочем, раз хотят быть родителями, пусть привыкают. Потерянным младенцам свойственно вырастать в упрямых и неуправляемых подростков.
— Что ты имеешь в виду, Мари? — спросил вместо онемевшей от растерянности жены Инэй.
— Я хочу знать, где она была, когда Эзра подверглась осаде? — отчеканила стихийница жестко. — Почему не забрала меня? Не защитила? Ведь времени было достаточно! Помнится, на помощь Апрелии Ее Высочество тоже не пришла, хотя Майя умоляла! Кстати, Дайра знает, что у нее могла быть настоящая живая мать, вместо негодяя Рейма и злыдни Риды, если б тетя откликнулась?
— Мари, — Инэй попытался осадить распалившуюся дочь, но и не быть грубым. — Ты не забыла, что накануне мама спасла тебе жизнь, чуть не отдав собственную?
— О, да! Это перечеркивает последние шестнадцать лет! — сильнее ощетинилась девушка, хотя в душе и понимала: здесь Король прав. Но остановиться было выше сил. — Между прочим, Фину не пришла бы в голову мысль об убийстве, если б вы двое не втянули меня в войну против Эллы!