Мари с горечью покачала головой.
— Ян не обрадуется, когда узнает правду о Норлок, он ее не выносит, — проговорила стихийница, не подумав. И примолкла, вновь испытав неловкость. Ведь не факт, что парень относится к Роксэль хуже, чем сама Мари прежде воспринимала Инэя и Весту. Прежде? Ох, а ведь она и сейчас не понимает, какие у них троих отношения.
Король будто прочитал мысли дочери и заговорил о будущем, приложив максимум усилий, чтобы в голосе не прозвучали безапелляционные нотки.
— Нам нужно решить, что делать дальше. Ты не можешь вернуться в приют, но и высоко подниматься сразу нельзя — это подозрительно, а, значит, опасно…
Мари почувствовала, как запылали щеки. Стало быть, Зимний Дворец?! Король явно не рассматривает иные варианты. Получается, он сам будет решать судьбу вновь обретенной дочери, не спрашивая ее мнения?!
— Но прежде, — продолжал Инэй, не подозревая, какая буря бушует в душе девушки, — следует разобраться с другой проблемой, имя которой — Эльмар Герт.
Жар схлынул вниз, тело сделалось ледяным, как после прогулки в пургу от Замка до Академии без верхней одежды. Глаза защипало от невыплаканных слез. Но не обиды, а, скорее, гнева. Вспомнилось лицо Короля, когда он узнал, что юная подданная подписала свадебный договор. Его гнев и разочарование.
— Я сама виновата, помню, — отчеканила стихийница, отчаянно стараясь не показать обиды.
— Мари…
— О! Или то, что является преступлением для шу, ерунда для Принцессы?
Инэй плотно сжал губы, подавляя эмоции. Какие — не разберешь.
— Я тоже помню тот наш разговор, — заговорил он после короткой паузы. — Но сейчас важнее поиск выхода, нежели виновных. А он, увы, один…
— Убить Эльмара? — процедила Мари сквозь зубы и показательно сложила руки на груди. — Нет. Этого не будет. Я не позволю казнить безумца — а Герт без сомнения болен — во имя моей свободы. И, да, я отлично понимаю, что вы… ты… можешь избавиться от жениха так, чтобы его смерть выглядела несчастным случаем. Так вот, если он внезапно умрет, клянусь, я никогда этого не прощу. Хватит уже смертей ради меня!
Пока Веста протестующе мотала головой, Инэй попытался зайти с другой стороны.
— Ты чуть не погибла из-за Герта.
— А он из-за меня. Я едва его череп об пол не расколола.
— И заслуженно! — припечатал Инэй и пошел в новое наступление. — Пойми, других вариантов не существует! Через два года мерзавец предъявит свои права. Тебе успело исполниться четырнадцать, когда был составлен договор. Неважно, как тебя зовут: Мари Ситэрра или Розмари Дората, подпись ты поставила своей рукой. К тому же, треклятой бумажке добавляет веса и тот факт, что этот брак организовала твоя полоумная бабка.
Мари пожала плечами.
— Всегда можно сбежать. Инсценировать смерть…
— Только на пять лет. Погоди! — Инэй прищурился. — Ты не знаешь? Тогда понятно, откуда столько спокойствия. Договор — это чистейшая магия. Если брак не будет заключен в течение пяти лет после совершеннолетия младшего участника соглашения, виновник промедления погибнет. И это точно будет не Герт, он-то от свадьбы не отказывается.
Мари задрожала, испытывающе глянула в синие глаза, ища там признаки лжи, но не обнаружила и намека на нее.
— Все равно не дам убить Эльмара, — проговорила он тихо.
— И в кого ты такая упрямая? — поинтересовался Инэй, не скрывая иронии. — Ладно, вернемся к этому разговору ближе к твоему восемнадцатилетию. Может, тогда ты изменишь мнение. Что касается ближайшего будущего…
Но Мари перебила Короля. Потому что силы кончились. Эмоциональный разговор вымотал, вычерпав все резервы. Сейчас она не была готова обсуждать с родителями даже завтрашний день, не то, что возвращение в Зимний Дворец.
— Нет! — выпалила она. — Ничего не хочу слышать!
— Мари! — первой сориентировалась Веста. — Но нам нужно…
— Вот именно! Вам нужно! — девушка нервно засмеялась. — У вас было право решать мою судьбу шестнадцать лет назад. А сейчас… — Мари запнулась, в горле застрял ком. У нее был выбор: высказать Их Величествам все, что накопилось и, возможно, испортить отношения навсегда, или остыть, а потом попытаться договориться. Настал переломный момент, юная стихийница это отлично понимала. — Я злюсь, — призналась она с надрывом в звенящем голосе. — Так сильно, что руки чешутся что-нибудь заморозить, сломать или уничтожить! Потому сейчас я хочу уйти, чтобы не наговорить того, о чем мы все потом будем жалеть.
По глазам Весты было ясно — она не согласна прекращать разговор вот так, но Инэй не стал спорить. Покорно кивнул, не произнося ни единого слова. Хорошо это или плохо, Мари не разобралась. Поднялась из-за стола и бегом взлетела на третий этаж, напоминая себе зверька, мечтающего забиться в норку, чтобы спрятаться от чужих глаз и рук.