— Вы были на Совете в ночь, когда умер король?
Уишарт кивнул.
— Не заметили ли вы чего-нибудь неблагоприятного? Я знаю, что настроение у короля резко переменилось — был угрюм, вдруг стал весел. Вы не знаете почему?
Уишарт покачал головой.
— Да, я тоже заметил перемену в настроении короля, но не обратил на это внимания, поскольку король Александр вообще был человеком переменчивого нрава. Совет был созван по мелкому поводу. Полагаю, это дело рук Сетона, и ваш Бенстед мог быть причастен к этому, ведь они с Сетоном, кажется, были близкими друзьями. Я помню только, что король и де Краон выглядели вполне довольными. Вот и все. Остальное вам известно.
Корбетт смотрел на Уишарта. Ему хотелось уйти, чтобы хорошенько все обдумать. Он понимал, почему Уишарт посадил его в тюрьму, а потом велел привести его сюда, озябшего и усталого: Уишарт надеялся поймать его в ловушку. Епископ, как и другие, и вправду считает, что он, Корбетт, находится здесь по другим причинам, и надеется выманить у него признание. Если же не получится, то занять его поисками убийцы Александра III. Ну что же, пожал плечами Корбетт, он будет продолжать свое дело, а потом вернется в Англию. Борьба за шотландский престол его не касается. Но вопросы все-таки остаются.
— В дни перед его смертью, — спросил он, — не сделал ли король чего-либо несвойственного ему?
Уишарт немного подумал и покачал головой.
— Нет, — ответил он, — он был угрюм, в дурном настроении. Он готовился послать своего духовника отца Джона, францисканца, в Рим по некоему делу личного свойства, каковое он не пожелал обсуждать со мной или с Советом.
В голосе епископа звучала уязвленная гордость.
— Был ли отец Джон послан в Рим?
— Нет, — ответил Уишарт. — Перед тем как отправиться в Кингорн, король дал мне указание отложить поездку отца Джона, но велеть тому оставаться в замке до его возвращения. Это все.
Корбетт устало потер глаза, притворяясь, что устал больше, чем то было на самом деле.
— Милорд, — слабо сказал он. — Воистину, мне нужно выспаться.
— Милости прошу, оставайтесь здесь, — отозвался Уишарт.
— Нет, нет. Я должен вернуться в аббатство. Я был бы благодарен сэру Джеймсу, если бы он позаботился обо мне. К сожалению, неосторожного путника всегда подстерегают несчастные случаи.
— Именно! Именно! — воскликнул епископ. — Опасно быть неосторожным. Сэр Джеймс, не могли бы вы?..
Селькирк кивнул в знак согласия, и Корбетт поспешно откланялся и вышел.
Обратный путь прошел в молчании и без приключений. Корбетт разбудил привратника, позвонив в надвратный колокол, а за воротами его встретил встревоженный приор и заботливый Ранульф. Чиновник не стал отвечать на их вопросы, но они вполне успокоились, увидев, как он отпустил сэра Джеймса — так, словно тот был его оруженосцем, — ласково похлопав по щеке. Два дня Корбетт не покидал своей кельи, приходя в себя после путешествия и тюремного сидения. Он не обсуждал свои злоключения ни с Ранульфом, ни с приором, хотя снова и снова повторял им, что с ним все в порядке, и позволял им распоряжаться его повседневной жизнью, довольный тем, что у него есть возможность плыть по течению и без помех думать о своем. Он проводил время, записывая на случайных обрывках пергамента свои размышления о том, что ему удалось разузнать за последние пару недель. Уже начала проступать некая сквозная линия, но все еще смутная и расплывчатая.
На третий вечер после возвращения из замка он вдруг объявил, что снова едет в Кингорн. Негодующий Ранульф тяжко вздохнул, но Корбетт настоял на том, чтобы слуга собрал вещи и сделал необходимые приготовления. Он также приказал двум оставшимся в монастыре людям, которых Бенстед послал с ним, быть во всеоружии и сопровождать его. Он купил провизию на монастырской кухне и сообщил приору, что в отъезде они будут по меньшей мере два дня. Приор спросил о причине этой поездки.
— Мне необходимо, — ответил Корбетт, — с глазу на глаз поговорить с королевой, прежде чем она вернется во Францию.
— Но она же носит во чреве! — воскликнул монах. — Она не может вернуться!
— Если бы она была беременна, — загадочно возразил Корбетт, — ей бы не позволили уехать.
Приор, недоумевая, молча покачал головой и ушел.
XIII
Рано поутру Корбетт со своим отрядом во всеоружии выехал по направлению к Квинзферри. Они не встретили никаких препятствий, хотя Ранульф утверждал, что заметил какого-то всадника, наблюдавшего за ними, когда они переезжали через мост у Дэлмени. Корбетт принял во внимание это предостережение и велел своим спутникам быть настороже, пока они не переберутся через Ферт. Они поставили лошадей у дома перевозчика, заплатили за их прокорм и содержание до их возвращения. Перевозчик отсутствовал — он был на том берегу Ферта, так что Корбетт позволил людям отдохнуть; они достали свои припасы, поели, попили, а потом разлеглись на травке, присыпанной песком, наслаждаясь теплым полуденным солнцем и слушая щебет птиц, непрестанный стрекот кузнечиков и гуденье пчел. Корбетт забылся легким сном и был разбужен Ранульфом, сообщившим, что перевозчик вернулся. Корбетт пошел к нему; поначалу тот отказался ехать, твердя, что устал и хочет спать. Корбетт предложил двойную плату, и вскоре они оказались уже в лодке и плыли через Ферт. Перевозчик, лукаво глянув на тяжелый кошель Корбетта, спросил, не хочет ли тот узнать чего-нибудь еще. Клерк покачал головой.