Перевозчик указал на бревенчатую хижину под низкой соломенной крышей.
— Поищите ее там, эту бедную женщину, Джоан Таггарт. Ее муж получил патентную грамоту от короля на работу перевозчиком как раз перед самой смертью.
Корбетт кивнул; он велел Ранульфу вывести и оседлать лошадей, а сам направился к дому Джоан Таггарт. В дверях его встретила небольшого роста женщина с каштановыми волосами, окруженная ватагой шумных грязных ребятишек, которые дерзко глазели на Корбетта, а потом спрятались, хихикая, за матерними юбками. Корбетт поклонился:
— Джоан Таггарт?
— Да.
— Я Хью Корбетт, чиновник. Я не хочу вас огорчать, но мне хотелось бы поговорить с вами о смерти вашего мужа.
Женщина молча смотрела на него.
— Вы говорите по-английски?
— Я англичанка, — резко ответила женщина. — Я родом из пограничных земель. Что вы хотите знать о смерти моего мужа?
— Он умер в ту же ночь, что и король? — спросил Корбетт.
— Он не умер, — возразила Джоан, — его убили, но мне никто не верит. — Она повернулась и, шикнув, прогнала ребятишек. — Никто мне не верит, — продолжала она. — Но муж мой был моряком, он знал воду. — Она прищурилась на солнце. — Какой-то француз, не знаю кто, нанял его. Утром того самого дня, когда умер король, этот неведомый француз нанял лодку и моего мужа, чтобы тот перевез его к Инверкейтингу. Муж вернулся домой взволнованный и сказал, что вечером попозже опять поедет. Началась буря, по Ферту загуляла волна. Я умоляла мужа остаться, но он был просто не в себе. Он сказал, что француз щедро заплатит ему.
— И что было потом? — спросил Корбетт.
— Он ушел.
Женщина замолчала, смахнула слезы и сглотнула, потом продолжила:
— На другое утро его нашли, он качался на волнах головой вниз, качался, как пробка на мелководье.
— А его лодка? — спросил Корбетт.
— По-прежнему была привязана, — ответила женщина. — Пришел коронер и сказал, что мой муж, видно, был пьян, упал и утонул. В конце-то концов, на теле не было никаких отметин.
— И почему же вы думаете, что его убили? — не прекращал расспросы Корбетт.
Джоан откинула со лба седеющие волосы.
— Сперва, — медленно ответила она, — я согласилась, что это несчастный случай, но потом, когда уже было слишком поздно что-то менять, вспомнила, как была привязана лодка. — Она посмотрела в глаза Корбетту. — У каждого моряка свой способ завязывать узел. Лодка моего мужа была вытащена на берег и привязана, но не он затягивал тот узел. Я так думаю, он отправился в ту ночь с французом, кто бы там он ни был, и переехал через Ферт. Когда же он вернулся, его убили. Лодку вытаскивали на берег и привязывали уже другие руки, наверное, те же, что убили его.
Корбетт уставился поверх ее головы на бревенчатый домик.
— Вы уверены, — осведомился он, — что это был француз?
— Да, муж сказал о нем так. А вы что, знаете его?
Корбетт подумал о злобной усмешке де Краона, а потом о Брюсе с его жестоким ртом и превосходным знанием французского.
— Нет, сударыня, — солгал он. — Я никого не знаю из этой породы. Но почему вы не донесли властям, не подали прошение в Совет?
Джоан пожала плечами:
— А кто бы мне поверил?
— Верно, сударыня, верно! — пробормотал Корбетт, поклонился и уже повернулся, когда женщина вдруг схватила его за руку.
— Сэр! — воскликнула она. — Мои дети и я, мы голодаем!
Корбетт заглянул в ее изнуренное лицо, в испуганные глаза, порылся в кошеле, вытащил несколько монет и протянул ей.
— Благодарю вас, — сказал он. — Может быть, мне удастся помочь вам! Там видно будет.
Корбетт вернулся к Ранульфу и людям, сидевшим возле лошадей.
— Устраивайтесь-ка здесь поудобней, — бросил он. — Я намерен снова переправиться через Ферт. Не то чтобы это было особенно важно, — продолжал он, не обратив внимания на тяжкий вздох Ранульфа, — но я должен глянуть кое на что.
Сказав это, он поспешил по склону туда, где перевозчик уже вытаскивал на берег свою лодку.
— Мне надо вернуться, — сказал Корбетт.
Тот пожал плечами:
— Это будет стоить дороже.
— Да знаю я! — воскликнул Корбетт раздраженно. — Однако на этот раз мне надо высадиться не в Инверкейтинге, а, — он устремил взгляд через залив, — у какого-нибудь потаенного места подальше от людских глаз, где я мог бы оставить лошадь, не вызывая подозрений или любопытства.
Перевозчик кивнул:
— Что ж, такое местечко мне известно, но это будет стоить вам еще дороже. Давайте садитесь.
Они сели в лодку, и перевозчик вывел ее на стрежень. Он греб и объяснял: