И премьер-министр, и члены Тайного совета, и другие придворные могли не любить или даже ненавидеть принца сколько угодно. Несмотря ни на что, он по-прежнему оставался членом королевской семьи. Нельзя было ни отказать ему в доступе во дворец, ни воспрепятствовать его навязчивым визитам к королеве.
Алдрина всеми силами старалась избегать встреч с неприятным поклонником. Но принца ничто не останавливало — он регулярно просил принять его.
Он мог сам спокойно явиться во дворец на ленч или на обед в обществе королевы.
Он мог настоять на своем присутствии на любом из государственных актов, и никто не в силах был ему воспрепятствовать.
В обязанности премьер-министра входило планирование всей деятельности королевы, и тот разработал целую программу, целью которой являлось ее знакомство с населением столицы. Далее предполагалось знакомство непосредственно со страной.
Необходимо было посещать школы и больницы, регулярно выступать перед людьми с короткими и длинными речами. Во дворец постоянно являлись какие-то депутации и делегации, требовавшие, чтобы королева их приняла и внимательно выслушала. Сплошной поток встреч, разговоров и приемов захлестнул Алдрину, не оставляя ни капли свободного времени. И на каждой встрече, на каждом приеме непременно оказывался принц Иниго. Обычно он являлся облаченный в помпезный мундир фельдмаршала, которым на самом деле вовсе не был. Но сияющий с головы до ног, с плюмажем на шляпе, принц представлял собой столь внушительное зрелище, что не заметить его было невозможно.
Он весьма активно махал толпе, однако у народа его приветствия не вызывали пылкого энтузиазма.
Во время публичных церемоний принцу всегда удавалось встать рядом с Алдриной и держаться как можно ближе к ней.
Наконец он довел девушку своей откровенной бесцеремонностью до того, что она сочла нужным пожаловаться премьер-министру и признаться, что находит постоянное присутствие этого человека рядом с собой нестерпимым и невозможным.
Необходимо что-то срочно предпринимать, настаивала юная королева.
Премьер-министр, сам уже очень пожилой человек, безнадежно развел руками:
— Мадам, я не имею необходимых полномочий для решительных действий.
— Почему же? — удивилась девушка.
— Все из-за того, мадам, что его королевское высочество не делает ничего противозаконного. Он уверяет, будто просто хочет помочь вашему величеству, хотя, конечно, всеми его поступками руководят скрытые мотивы.
Премьер-министр украдкой взглянул на королеву, пытаясь определить, поняла ли она, о чем идет речь.
— Полагаю, господин премьер-министр, — заговорила Алдрина, — вы хотите сказать, то принц Иниго… твердо решил… на мне жениться?
На лице премьер-министра отразилось явное облегчение — ему не придется все подробно и откровенно растолковывать этой девочке.
— Это вполне очевидно, мадам, — с готовностью согласился он. — Я только надеюсь, что вы не считаете его желание желанием народа или чем-то, что может в определенной степени пойти во благо нашей прекрасной стране.
— Я уже не раз указывала его королевскому высочеству, что бестактно и неправильно с его стороны даже заговаривать со мной о новом замужестве сейчас, когда я еще ношу траур по покойному супругу. Однако… кто может сказать, что случится… еще до того, как закончится этот год траура…
В глазах премьер-министра мелькнула нескрываемая тревога.
Внезапно он понял, что постоянные и упорные ухаживания принца могут иметь довольно неожиданные последствия. Как бы она ни старалась поменьше общаться с Иниго, он все равно мог найти способ заставить ее выйти за него замуж.
Пауза затянулась. Наконец премьер-министр прервал молчание:
— Ваше величество, я непременно тщательно обдумаю сложившуюся ситуацию, посовещаюсь с коллегами и, полагаю, сумею найти достойный выход из затруднительного положения.
Однако его слова звучали не слишком уверенно, и Алдрина без дальнейших объяснений поняла, что найти этот достойный выход будет не так-то просто.
Она с детства много читала, в том числе внимательно изучила множество исторических книг. Из них Алдрина усвоила, что порою честолюбивые мужчины силой покоряли слабых женщин, у которых не хватало воли противостоять натиску. Им приходилось капитулировать, причем порой эта капитуляция означала не что иное, как рабство.