– Латынь с похмелья!.. Да еще Куяций! Это забавно. Ладно, ладно, мой славный Джорджи. Я покрою твой грех. Греби в Вестминстер, Джек.
Уорвик был доволен тем, что Кларенс бережет супругу. Они кутили с зятем не впервые, и Уорвик знал, что Изабелла сердится на него. Но даже в мелочах граф оставался политиком и готов был пожертвовать семейным благополучием старшей дочери ради того, чтобы покрепче привязать к себе Кларенса. Он доверял Джорджу, но вместе с тем хотел постоянно иметь под рукой одного из Йорков. К тому же какой супруг не оставляет иной раз семейное ложе, чтобы пройтись по притонам? Так пусть уж лучше он делает это под присмотром тестя. Другое дело, что, как заметил Уорвик, Джордж стал чересчур часто заглядываться на других женщин. Видимо, этот брак не столь удачен, как полагали раньше. А ведь не уступи он в свое время просьбе дочери, она была бы сейчас замужем не за Джорджем, а за Эдуардом, и вряд ли он тогда служил бы своим мечом Ланкастерам. Да, и этот брак – его старшей дочери и второго Йорка – можно причислить к ошибкам Делателя Королей. Всего лишь раз он поддался чувствам и поступил как отец, а не как политик, и так промахнулся! Конечно, Джордж славный малый, но он не король. Изабелла несчастлива, а сам он, выдав младшую дочь, Анну Невиль, за Эдуарда Уэльского, намертво приковал себя к Ланкастерам, черт бы их побрал!
Уорвик не заметил, как выругался вслух. Вновь задремавший было Кларенс открыл глаза и внимательно поглядел на Делателя Королей.
«А ведь он сдает, – пришло в голову Джорджу, пока он разглядывал бледное, с желтизной лицо тестя с набрякшими под глазами мешками, его усталый рот с брезгливо опущенными уголками. – Его камердинер недавно проболтался, что граф подозрительно часто стал прибегать к помощи лекаря-итальянца, которого он вывез из Франции. Откуда эта бледность, эта золотушная желтизна, этот рыжий оттенок белков его глаз? Пьет он, конечно, много, однако в последнее время я не раз замечал, как его то и дело выворачивает наизнанку. А это весьма скверный признак».
И тут, словно в подтверждение своих мыслей, он увидел, что Уорвик вцепился в борт лодки и, склонившись вперед, стал давиться. Кларенс испытал злорадное удовлетворение. Не так уж и неуязвим этот медведь, что-то и его гложет изнутри. Он улыбнулся, но тут же смахнул улыбку, заметив, что Уорвик снизу вверх, через плечо оглянулся на него.
– Что смотришь, Джордж?
Придав лицу безразличное выражение, Кларенс слегка пожал плечами:
– Я размышляю о том, когда наконец вы соизволите принять принцессу Анну.
Ни для кого в Вестминстере не было тайной, что встреча отца с прибывшей из Франции дочерью закончилась скандалом. Уорвик требовал, чтобы принцесса Уэльская незамедлительно вернулась к мужу, Анна же, ссылаясь на бури и неспокойные воды пролива, отказывалась. Этот разговор происходил при закрытых дверях, но их голоса звучали достаточно громко, чтобы любопытные лакеи тут же разнесли весть. Пошли сплетни о том, что брак дочери Уорвика и принца Уэльского вовсе не идеален и даже более того – Анна якобы прибыла вопреки воле мужа и царственной свекрови Маргариты Анжуйской, и это привело в ярость Уорвика.
Однако постепенно все улеглось, особенно после того, как Анну Невиль весьма милостиво принял король Генрих. Вместе они долго молились у гроба Эдуарда Исповедника[8] и даже договорились совершить паломничество в Кентербери[9] по окончании зимних дождей. Но даже несмотря на расположение короля к невестке, Уорвик не принимал дочь, и если им и приходилось встречаться, то лишь во время официальных церемоний.
Дождь зашумел сильнее, вспенивая гребешки волн. Лодочник Джек пониже опустил капюшон. Уорвик, не ответив Кларенсу, глядел на унылые поля Вестминстера, на возвышающийся поодаль дворец английских королей. Огромный, совместивший в себе множество архитектурных стилей, несколько перегруженный каменными украшениями, замок Вестминстера как бы окружал аббатство с недостроенным, но уже удивительно легким, ажурным собором. На него-то и указал Джорджу Делатель Королей.
– Смотри, мой мальчик, вон там, за стенами аббатства, обитает шлюха Элизабет, ставшая королевой. Она воспользовалась правом убежища, чтобы родить под церковными сводами ублюдка, которого многие считают наследным принцем. Она дала йоркистам надежду. А моя дочь – клянусь вечным спасением! – вместо того чтобы понести от Ланкастера, примчалась сюда, уверяя меня, что ее переполняют дочерние чувства. Но, видит Бог, не для того я так высоко вознес ее, чтобы она вела себя, как когда-то в детстве, вытворяя все, что взбредет ей в голову. Ее долг быть рядом с принцем Уэльским, дать Англии наследника.
8
Эдуард Исповедник (1042–1066) – англосаксонский король, причисленный к лику святых. Его прах покоится в Вестминстерском аббатстве в Лондоне.
9
В городе Кентербери находилась гробница причисленного к лику святых архиепископа Томаса Бекета.