Луциан поднялся с трона и подошёл поближе к злой принцессе.
— Вы мне изгадили жизнь, но я не собираюсь идти на вас войной, так и передай своему папаше. Но и терпеть ваши посягательства не буду. Теневые земли стали открытыми для жизни и посещения только благодаря мне. Я контролирую это место, могу как ослабить, так и усилить ужас, что тут обитает. В случае моей смерти, его никто не будет сдерживать, так что эти земли останутся для вас запертыми. Со мной можно только договариваться, но никак не принуждать или угрожать. Запомни и передай своему недалёкому папочке. Я бы ещё рекомендовал пороть тебя почаще в воспитательных целях, но ты же этого не напишешь, а я не собираюсь ему объяснять основы педагогики. Так что иди в свою комнату. Разрешаю немного погулять по замку, но только там, где двери открыты.
С этими словами Луциан покинул тронный зал. Он может и не хотел бы всё это говорить, но теперь он отвечал не только за себя, но и за тех, кто ему доверился. Ну хоть с Вызовом он разобрался. Есть надежда, что эта семейка успокоится на какое-то время, пока будет думать, что ещё можно провернуть. За Переса он не переживал. Пусть это был бывший друг, но и Гарпию он знал. Девчонка будет отрываться на нём, но ничего страшного точно не придумает.
Глава 19. Подлость
Глава 19. Подлость
Пребывание Мани затянулось почти на неделю. Луц уже не знал, куда её деть, а принцесса как будто наоборот, с удовольствием тут находилась. Она гуляла там, где можно было, наслаждалась едой, видами, даже пыталась наладить разговор, но маг старательно сбега́л от неё.
Пересу не так чтобы было несладко. Гарпия поступила ровно так, как не хотела, чтобы поступили с ней. Она усадила свою добычу за парту и заставила писать. Каждый день, по паре часов, Пересу надо было красиво выводить фразы типа: «Я не буду предавать друзей», «Я не буду слепо верить ветреным прошмындовкам», «Я буду думать головой» и так далее. Только для глубины эффекта, она ещё наряжала Переса в белый фартучек с рюшечками, но под ним были штаны, никаких юбок. И Перениал очень злился, но сделать ничего не мог. А ещё он массировал ступни своей госпоже, отделял виноград от косточек, чистил апельсины полностью, оставляя только сочные зёрнышки и убирая все прожилки с косточками. Ну и пару раз катал Гарпию на своей спине, как лошадка. А девушка ещё брала в руки что-то типа подсвечника или метёлки для пыли, выставляла её как оружие и громко орала о «верном конике», который везёт её навстречу «добрым делам и подвигам». То есть унижения были, боли — нет. Хотя и унижениями это назвать можно было с натяжкой, скорее дурость и бесшабашность. Но королевскому рыцарю и этого было достаточно, а ещё его держало слово. Маня лишь раздражённо цокала, когда видела эту парочку.
Пару раз Гарпия вызывала Переса на бой, на деревянных кинжалах, что тоже воспринималось блондином как оскорбление. Он давно уже перерос деревянное оружие, а тут ещё и постоянно проигрывал, не по тому, что был в подчинении, а потому что не хватало навыков. Он был и выше, и крупнее этой наглой девицы, мог бы попытаться скрутить её в бараний рог. Мог воспользоваться силой и просто взять девчонку, ведь она продолжала дразнить его и вызывающими нарядами, и движениями-намёками. Но вдолблённое воспитание не давало нарушить собственное слово. Встреть он её в переулке или трактире, всё могло сложиться по-другому. Он же проиграл ей в честном бою, пусть противник и пользовался уловками, приходилось покорно принимать судьбу.
Его не радовало даже то, что персональная мучительница лично уделяла ему не больше двух — трёх часов своего времени. Она не стала отказываться от своих занятий с учителями, при этом Пересу было запрещено там присутствовать, что ещё больше злило. Ему стало интересно посмотреть на её учителей, на сами уроки, а вместо этого сидел и писал, разбирал, разрезал, в общем, занимался всякой ерундой. А ночи проводил в одиночестве с яркими фантазиями о своей новой госпоже. И злостью, что она даже не подумала о таком варианте рабства, избегая его ласк.
В тот вечер Гарпия развлекалась на кухне, заставляя своего раба нарезать фрукты тоненькими полосками и кормить её с вилочки. При этом девушка требовала, чтобы ей говорили комплименты.
— Чудесная госпожа, — Перес поднёс к её губам вилочку с очередным идеально нарезанным кусочком фрукта, и девушка благодушно открыла рот, позволяя её накормить. — Прекрасная госпожа… Красивая госпожа… Юркая госпожа… Боевая госпожа.