Гонконг
А вот и Гонконг! Взяли лоцмана. Влез мрачный и суровый метис, полукитаец-полуевропеец. С обычными предосторожностями вошли в гавань. Прошли мимо красивого корвета. Весь черный, с узкой белой каймой по всему борту, он стоял на якорях почти в открытом море, далеко от входа в гавань. Изящные линии его корпуса, легкость и стройность оснастки привлекли общее внимание не только офицеров «Дианы», но и матросов.
— Чертовски красив! — воскликнул экспансивный Степан Степаныч. — Ходок, должно быть, великолепный!
— Красив, — задумчиво сказал командир, не отводя своей трубы от корвета. — Трудно определить только, военный он, или коммерческий. Флага нет. Палуба пуста. Даже нет караульных. А пушки, по-видимому, есть, хотя почему-то замаскированы.
Между офицерами возник спор. Одни доказывали, что это военное судно, другие стояли на том, что это судно коммерческое, но предназначенное очевидно для каких-то специальных целей, потому вооруженное и быстроходное.
— Контрабандист, наверно, — сказал кто-то.
— Может торгует невольниками? — высказал догадку Ишумов.
— Уж не корсар ли? — со смехом высказал кто-то предположение.
Старый штурман свирепо смотрел из-под нависших седых бровей на красивое черное судно и только неодобрительно покряхтывал.
Лоцман, поровнявшись с корветом, для чего-то махнул красным платком. Штурман свирепо покосился на него.
— И стоит-то, как вор, — на открытом рейде. До него и ядром из форта, пожалуй, не достать! На отлете стоит. Самая воровская повадка. В пять минут улизнуть может, — ворчал штурман.
Если на палубе таинственного корвета не было совсем никаких признаков жизни, то на купеческих кораблях, мимо которых шла «Диана», жизнь кипела вовсю: грузились, разгружались, орали и ругались на всех языках, суетились с тюками, с ящиками… Подошли к той части гавани, где стояли военные суда, — два английских фрегата и датский корвет. Бросили якорь.
Командир отправился на своем вельботе с визитами к губернатору Гонконга, к командиру порта, к командирам военных судов. Свободная команда и офицеры съехали на берег.
Илья с перевязанной рукой шел по набережной Гонконга, опираясь на руку Вадима. Вошли в какой-то ресторан — выбрали почище. После легкой закуски Илья взялся за английские газеты, а Вадим отправился бродить по городу. Незаметно он прошел портовую часть города, грязную, суетливую, с торговыми конторами, складами, пробился сквозь толпу крикливых полуголых грузчиков, матросов разных национальностей и разной степени опьянения, и вышел в китайский квартал. Он поразил Вадима своей невообразимой грязью, тошнотворной вонью и теснотой. Потом он попал в европейскую часть города, поднялся на возвышенность, господствующую над городом. Здесь потянулись виллы и сады. Миновал он и эту часть города и очутился на каменистой горке, у подножия утеса.
Там он сел на камень и задумался. Он смотрел на гавань, лежавшую, казалось, у его ног, на рейд, на безбрежный простор океана. Среди игрушечных судов, теснившихся в гавани, он стал искать свою «Диану». А! Вот она!.. Какая маленькая! А вот и черный красавец-корвет!.. Его еле видно.
Интересный незнакомец
Он задумался и не слышал, как подошел к нему и остановился около высокий человек, весь закутанный черным плащом.
— Добрый день, сэр! — заговорил незнакомец звучным сочным баритоном, бесцеремонно усаживаясь рядом с Вадимом.
Появление его было так неожиданно, что Вадим даже вздрогнул и не сразу ответил на его приветствие.
— Добрый день, — ответил он, пристально вглядываясь в лицо незнакомца.
Тот снял свою широкую шляпу и стал вытирать лоб шелковым платком.
— Жарко, — сказал он.
Он был красив. Высокий лоб, орлиный тонкий нос, выразительные глаза, то холодные, то насмешливые, длинные вьющиеся кудри, спускавшиеся на белый широкий воротник. Вадим вдруг вспомнил портрет корсара в иллюстрированном издании сочинений Байрона. Даже улыбнулся нечаянно.
Незнакомец поймал эту улыбку и слегка нахмурился.
— Вы простите мою улыбку, — сказал Вадим. — Но в чертах вашего лица я увидел черты другого лица — черты, любимые мною.
— Чьи это черты? — быстро спросил незнакомец.
— Байроновского Корсара, — ответил Вадим.
— А вы знаете эту поэму? — спросил незнакомец с удивлением, и глаза его засверкали.
— Наизусть, — ответил Вадим, — одно из замечательнейших произведений Байрона.
Незнакомец вдруг вскочил и стал декламировать:
Вадим перебил его, тоже вскочил и стал продолжать:
— Браво! Браво! — закричал незнакомец. — Браво, русский матрос!.. К чему только этот маскарад? Зачем матросская куртка тому, кто знает Байрона? По когтям познается лев.
Вадим не ответил на это замечание незнакомца и продолжал декламировать:
— Ваш портрет, — добавил Вадим, и оба расхохотались.
— У нас родственные души, — сказал незнакомец и протянул Вадиму руку, белую, холеную, но сильную. Почему-то Вадим с удовольствием пожал ее.
— Вильям Уильдер, — отрекомендовался незнакомец.
— Вадим Холмский, — ответил Вадим.
— Судя по вашей руке — вы действительно матрос и по костюму — тоже, а вот по речам, по лицу, вы… не матрос, — сказал Уильдер, пытливо всматриваясь в Вадима.
Непонятный прилив доверия вдруг заставил Вадима рассказать Уильдеру свою историю.
Уильдер слушал его с ясным сочувствием и не спускал с него своих глаз. Между тем воспоминания взволновали Вадима, и голос его стал дрожать, когда он договаривал конец своей истории. Он кончил и поник головой.
Уильдер дружески похлопал его по плечу.
— Мужайтесь, милый юноша! Жизнь вся еще впереди! За вашу откровенность я отплачу вам той же монетой. Ведь вы с «Дианы», — с этого русского фрегата, который пришел сегодня?
— Да, с «Дианы», — ответил Вадим, недоумевая, к чему клонит речь Уильдер.
— Так вот, что я вам скажу, — продолжал тот, — уходите-ка вы с вашей «Дианы»!
Вадим с недоумением посмотрел на собеседника и даже не нашелся, что спросить его.
— Это судно обреченное… Оно не дойдет до Аляски.
— Почему? — еле выговорил Вадим.
— Потому что есть силы, которые сильнее вашего императора, сильнее пушек вашей «Дианы» и вашей храбрости, в которой я не сомневаюсь, — галантно добавил Уильдер.
— Вы, русские, — продолжал он, — хотите прибрать Аляску к своим рукам, а кое-комуваши намерения не нравятся и потому нам поручено пустить вашу «Диану» ко дну… и мы ее пустим. Олл райт!
— Кому это не нравятся планы завоевания Аляски? И кто это м ы, которые пустят «Диану» ко дну? — спросил Вадим, и глаза его загорелись гневом.
— Союзу английских и американских торговых компаний, которые имеют свои виды на Аляску, — сказал Уильдер. — А мы, которым поручено потопить вашу «Диану», это те, кто нанят временно на службу этим союзом. Мы — это свободные властители морей и океанов. Мы — это те,