Стейн, закончивший работу, то открывал, то закрывал дверь, проверяя, плотно ли она прилегает к косяку. Увидев Гвен, он бросил:
– Скажи Джоллин, чтобы причесала волосы и оставила их распущенными.
Когда Гвен вошла в спальню, все девушки уже поднялись и ждали ее – все до единой.
– Гвен, – сказала Этта, – не знаю, что на тебя нашло, когда ты велела нам паковать вещи – ты же знаешь, что у нас ничего нет!
– Великий благословенный Марибор, Гвен! – прошептала Джоллин. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
– Просто идите за мной.
Все девушки были босыми. Гру считал обувь излишней роскошью, но сейчас им это только помогло – они спустились по деревянным ступеням почти бесшумно, как пущенная под гору телега. Однако как раз в тот момент, когда Гвен открыла дверь на улицу, из маленькой кладовой возле кухни вышел Гру. Увидев девушек, он недовольно проворчал:
– Что это здесь происходит?
На секунду Гвен замерла на месте, а потом быстро вытолкнула девушек на крыльцо, где они в замешательстве остановились. Кошки превратились в утят, а Гвен поневоле – в утку-мать, которая встала между своим выводком и злобным псом.
– Я тебя предупреждала, Гру! Мы уходим!
– Господи, ты, тупая потаскуха! Я же тебе только что сказал: некуда тебе идти! Для вас всех это единственное место. Ну идите! Давайте, проваливайте! Погуляйте немного по городу. Когда устанете – когда стемнеет, похолодает и брюхо сведет от голода, – вот тогда вы поймете, как вам здесь было хорошо, и вернетесь как миленькие. Но запомните: когда вернетесь, я больше не стану терпеть ваши выкрутасы. Будете делать то, что я велю. И вот еще что: за все те неприятности, что вы мне тут устроили, вас ждет хорошая порка!
Гвен молча вышла на улицу и закрыла за собой дверь.
У нее дрожали руки, ее всю трясло. Ей казалось, она вот-вот упадет прямо на крыльцо.
– Что мы будем делать, Гвен? – спросила Эбби.
– Ты не знаешь, ведь так? – Джоллин нервно усмехнулась.
– Ты бы с нами так не поступила, правда же? – спросила Мэй. – Не взбесила бы Рэйнора, если бы не знала, куда пойти?
Роза коснулась руки Гвен и посмотрела на нее своими большими, как у олененка, глазами.
– Пожалуйста, скажи нам. Куда мы идем?
Гвен дрожала, прислонившись к двери. Солнце наконец поднялось достаточно высоко, чтобы стереть тени, которые отбрасывала «Гадкая голова», и напротив нее возвышался полуразвалившийся постоялый двор.
– Туда, – указала Гвен.
– Ты сошла с ума, – прошептала Джоллин.
– Возможно. – Гвен кивнула. – Но это лучше, чем смерть.
Глава пятая. Убийство на реке Бернум
– Мы уж думали, с вами что-то случилось, – сказал Себастьян, когда утром следующего дня Адриан вышел на палубу. – Юджин стучался к вам в каюту, но дверь была заперта и вы не отвечали.
Адриан посмотрел на небо. Солнце уже почти поднялось у них над головами.
На палубе собрались все пассажиры, кроме господина в капюшоне, который по-прежнему избегал общества. Сейчас его нигде не было видно. В центре небольшой группы сидела Вивиан, закутавшись в плащ Адриана. Она одарила его теплой улыбкой.
– Я поздно лег. Должно быть, слишком крепко заснул и не слышал, – пробормотал он виноватым голосом ребенка, которого обвинили в лености.
– Надо же, а я всю ночь глаз почти не сомкнул, – покачал головой Себастьян.
– Не думаю, что кому-то из нас удалось выспаться, – прибавил Сэмюэль.
Адриан набрал из висевшего на поручнях ведра пригоршню воды и плеснул себе в лицо. Потом потянулся и зевнул. После позднего пробуждения он всегда чувствовал себя уставшим и разбитым. Большую часть ночи он просидел с открытой дверью, не отрывая взгляда от маленького коридора, который вел к другим каютам, и часами наблюдая за качающейся лампой, но так никого и не увидел. Наконец, когда уже взошло солнце, запер дверь и улегся в постель, чувствуя себя круглым дураком.
Адриан присел рядом с Юджином. Самый молодой из купцов в восхищении рассматривал свои растопыренные пальцы. У него были обкусанные, грязные ногти, и потому Адриан решил, что юноша любуется кольцами. Их у него было еще больше, чем у Себастьяна, – по три на каждой руке. Адриан колец не носил. Просто не видел в этом смысла. Однажды богатый военачальник подарил ему перстень, но Адриану не понравилось, что кольцо затрудняет хватку, и он отдал его в качестве чаевых подносчице в трактире. Наверное, его попутчики, будучи ювелирами, придерживались иного взгляда на украшения.