– И ты их пасешь? Чтобы ими не закусили гигантские волки или чтобы сами саблероги не закусили людьми?
Всякое может быть, верно?
Он тихонько смеется.
– И то и другое. Иногда я их дрессирую. – В голосе слышатся веселые нотки. Знает же, что я ничего не соображаю, вот и стебется. Готова спорить, что саблерогов нельзя дрессировать.
– Круто, – равнодушно тяну я, – люблю больших животных. В школу вот езжу на буйволе, ну, чтобы слон передохнул.
Ночь давит меня темнотой. Я дико устала, но это не притупляет моей тоски по дому – так и лежу без сна. Спустя две минуты до меня доходит, что снаружи кто-то шумит и скребется, царапается и пищит. Изъеденные древоточцем стены – единственное, что отделяет нас от зверей, не знаю, опасных или нет. С утра пораньше докопаюсь до Питера с расспросами. Чем больше узнаю об этом мире, тем легче мне будет адаптироваться.
Угли потухли, не вижу ничего: сплошь чернота. Над отверстием в крыше плотная крона дерева заслоняет небо, так что звездный свет к нам не проникает. Такое впечатление, будто Питер тоже не спит. Не знаю, закрыты ли его глаза или он пялится в потолок. Но я ощущаю его присутствие так отчетливо, как если бы он сидел рядом и смотрел на меня. Такое чувство, что, стоит мне мысленно его окликнуть, он поднимет голову и спросит, что случилось.
Как, во имя неба и ада, как мне заснуть?!
Глава 9
На следующий день Питер подробно разъясняет мне все, что я хотела знать, и попутно все, что приходит в голову. Уже к полудню жалею, что затеяла этот разговор. Лес, страна, весь этот мир в огромной опасности – чудо, если мы вообще доберемся до Рубии. Мы тронулись в путь утром и уже успели залезть на дерево, спасаясь от злобных кабанов, и схорониться от стаи птиц, спрятавшись в листве. И кабаны, и птицы собирались нами отобедать, но Питер все твердит свое коронное: «Бывает и хуже».
И вот деревья неожиданно расступаются – мы оказываемся на холме, перед нами простирается поросшая травой равнина. Впервые лес поредел так, что видно горизонт, и я дышу полной грудью. Взгляд свободно скользит по зеленым холмам и травянистым низинам. Здесь прямо как дома, в Ирландии, не знаю, утешает меня это сходство или, наоборот, рвет душу на части. Поднимаю лицо к солнцу, прикрыв глаза – удерживаю набежавшие слезы.
Тут Питер сообщил:
– Я отлучусь ненадолго.
Ошарашенно оборачиваюсь к нему:
– Отлучишься? Куда? Ты же не думаешь, что я останусь здесь дожидаться, когда появятся кабаны, лесные львы и птицы?!
– В этом лесу водятся звери и хуже.
– Аргумент! Я с тобой.
Питер изучает меня взглядом, словно размышляя. И решительно заявляет:
– Нет.
– Но…
– Ничего с тобой не случится.
– Куда ты идешь?
– Надо кое с кем встретиться. И этот кое-кто доверия не вызывает, поэтому я пойду один. – Демонстративно оглядывается. – Здесь все прекрасно. Теперь ты знаешь, на что обращать внимание.
– Я почти все забыла!
– Надо будет – вспомнишь, – отрезает он. И на этом тема закрыта.
Я одна всего минут пять, а уже жалею, что согласилась. Совсем рядом взвизгивает какое-то животное, а в кустах за спиной что-то трещит и хрустит. Может, олень. А может, и нет.
Идти с Питером на встречу с каким-то мутным типом тоже не вариант, но было бы лучше, если бы я могла их слышать. Просто на всякий случай…
Иду по лесной опушке, хотя понятия не имею, где вообще искать Питера. Но задача решается сама собой – лес делает изгиб, а за ним, под защитой раскидистой кроны дерева, обнаруживается деревянный домишко с оконцами. К стене пристроен курятник. Куры вышагивают гордо, поклевывая что-то в траве.
Вдруг в лесу слышится подозрительный шорох. Сквозь ветки вижу одетую в черное женщину. Она направляется к дому. Коса толщиной с руку болтается за спиной, и что-то в движениях незнакомки меня напрягает. Почти крадучись она подходит к дому и прячется под окном – как и я, не хочет, чтобы ее заметили. Достала что-то из-за спины и приложила к груди. Сердце успевает стукнуть два или три раза, прежде чем до меня доходит – это арбалет! Привычным движением она вставляет стрелу, взводит курок и обходит дом, покидая поле моего зрения. Догадываюсь, что она добралась до дверей, потому что две курицы повернули головы и с любопытством заковыляли в ту сторону.
Проклятье! Она хочет ограбить дом? Надо что-то сделать! А может, – от этой мысли по спине пробегает холодок, – она спешит на помощь к жильцам, потому что Питер сейчас их грабит?
Не могу в это поверить, ведь я полностью от него завишу. Нет, он не способен на такое! Но я же его совсем не знаю…