– Лишь для того, чтобы отделаться от этого безумца, моя милая. Я не желаю, чтобы ты выходила за него замуж. Теперь с твоей красотой и моими деньгами…
– Деньгами господина Боуринга, – демонстративно напомнила ему Дерика.
– Отныне уже моими, – подчеркнул баронет. – Так вот, с моими деньгами, дорогая, ты должна стать супругой титулованной особы.
– Ты так заботишься о титулах, словно живешь в Бэйсуотере[6], – усмехнулась мисс Тревик. – Впрочем, думай о себе, что хочешь, а я собираюсь выйти замуж за Освальда Форда.
– Нет. С этого дня он тебе не пара.
– Я намерена вступить в брак с Освальдом Фордом, – медленно отчеканила девушка. – Мы поженимся – так или иначе.
– И ты, Дерика, бросишь своего старого отца?!
Он произнес это с пафосом, который, однако, ничуть не тронул его собеседницу.
– Думаю, ты в состоянии о себе позаботиться, – холодно заметила она. – Наймешь слуг.
Сэр Ганнибал покраснел:
– Я не понимаю…
– По-моему, ты отлично все понимаешь, папочка! – ответила мисс Тревик, подойдя к двери. – Я пойду отдохнуть, и, полагаю, нет никакой необходимости возвращаться к этой теме. Что бы ты ни говорил, мое решение останется неизменным.
– Дерика, я запрещаю… – начал было возмущенный отец, но его слова повисли в воздухе.
Дверь открылась и тут же захлопнулась, и он остался наедине со злостью от поведения дочери. Пожилой аристократ отлично знал, что никогда не сможет принудить ее повиноваться. В течение многих лет девушка фактически руководила всем, что происходило в их семье. Пока они были бедны, все шло хорошо. Сэр Ганнибал, не задумываясь, отдал власть дочери. Однако теперь, когда баронет получил достаточно средств, он решил самоутвердиться. С раздражением он был вынужден признать, что, впервые попытавшись взять семейные дела в свои руки, потерпел полное фиаско.
– Она не выйдет замуж за Форда, – пробормотал Тревик себе под нос, расхаживая по библиотеке. – Если же она поступит вопреки моей родительской воле, то не получит ни одного пенни. Что до меня, – тут он бросил взгляд в ближайшее зеркало, – то я еще достаточно молод, чтобы жениться и зачать наследника. Тогда пускай Дерика справляется со своими трудностями сама…
Резкий стук заставил баронета вздрогнуть. После смерти господина Боуринга его нервы определенно сдали.
– Войдите! – манерно воскликнул он. – А, это вы, мисс Уорри! Я занят.
– Извините, – смутилась гувернантка, сжимая на груди худые руки. – Но завтра утром я уезжаю в город, и у меня не будет времени поговорить с вами.
– А о чем нам говорить? – холодно спросил сэр Ганнибал. – Вы намерены уйти от нас, хотя сейчас для этого не самое подходящее время. Впрочем, после получения наследства все стало проще. Завтра, мисс Уорри, вы получите полное жалованье за год, и тогда мы с легким сердцем попрощаемся навсегда.
– О нет, не навсегда, – вздохнула Софи и запустила руку в бархатную сумочку, свисавшую с ее запястья, а потом выудила оттуда носовой платок. – Я постараюсь не упускать вас из виду.
– Ну-ну, вы всегда сможете приехать и повидаться с Дерикой, когда соскучитесь.
– Я говорила не о ней, а о вас, сэр Ганнибал, – пояснила женщина.
– Я очень благодарен вам, мисс Уорри, за внимание, но уверен, что вы проживете и без моего общества.
– Никогда! Никогда! – закатила предсказательница глаза к потолку. – В такое нелегкое время мое место рядом с вами! Вам сейчас не обойтись без старых друзей.
Сэр Тревик вздрогнул, хотя комната была очень теплой, без каких-либо сквозняков.
– О чем вы? – быстро спросил он.
– Эта ужасная женщина обвинила вас.
– Пф! Ерунда! Она ничего не докажет.
– А разве есть что доказывать? – встрепенулась гувернантка, опуская платок.
– Н-нет, конечно, ничего такого, – пробормотал баронет, поеживаясь под взглядом ее серых глаз.
– Но люди так недоброжелательны и подозрительны, – твердила Софи. – Они воспримут обвинения госпожи Крент всерьез, потом еще добавят от себя, и…
– Им нечего добавить, – быстро прервал ее сэр Ганнибал. – Я все это время находился здесь, на ярмарке, а убийство произошло за много миль отсюда. Нет ничего, что могло бы связать меня с этим преступлением. К тому же, между нами говоря, мисс Уорри, я вообще не способен хладнокровно убить своего ближнего.
– Люди редко убивают хладнокровно, – многозначительно промолвила гадалка. – Резкое слово или фраза, удар или выстрел – и все кончено.
– Ну, стрелять тоже не всякий решится, – сухо сказал аристократ. – А вы, мисс Уорри, собираетесь обвинить меня в совершении преступления, как и другие?