Мисс Стреттон была из тех дамочек, которые быстро принимают выгодные для себя решения. Она, как правильно догадалась Дерика, была авантюристкой и не стеснялась в средствах, когда ей требовалось добиться своего. В этом случае она была рада слышать об опасности, угрожающей сэру Ганнибалу, поскольку это давало ей шанс спасти его, заслужив тем самым вечную благодарность новоиспеченного богача. Аристократ был готов жениться на ней, и даже если он и в самом деле совершил убийство, стоил он сейчас шестьдесят тысяч фунтов в год. Правда, у господина Пенрифа тоже были деньги, и он был сильно влюблен в мисс Стретгон, вот только его мать ее ненавидела. Кроме того, Ральф мог взбунтоваться после свадьбы: в нем была некая природная грубость, а сэр Ганнибал был джентльменом, баронетом, богатым человеком и имел легкий характер. Именно он был тем мужчиной, за которого Энн хотела бы выйти замуж, поэтому после разговора с Пенрифом она решила поговорить с сэром Тревиком и напугать его рассказом Ральфа о том, что видел Полуин. Это помогло бы ей вынудить Ганнибала уехать в Лондон и взять ее в жены. А потом они на несколько лет поехали бы за границу, пока скандал, связанный с этим преступлением, не утихнет, и все стало бы хорошо.
Составив план действий, мисс Стреттон взялась за дело. Она спешила воспользоваться отсутствием Дерики: эта острая на язык юная дама действовала ей на нервы. А посему мисс Стреттон немедленно отправилась в гости к сэру Тревику.
— Сэр Ганнибал дома? — спросила она, когда ей открыли.
— Да, мисс, — ответил слуга. — Но он занят.
— Я хочу увидеть его. Скоро ли он освободится?
— Не могу сказать. С ним миссис Крент.
— О… — протянула Энн. Ей было очень интересно, о чем госпожа Крент говорила с баронетом. — Ну, тогда я подожду. Я собираюсь в Лондон и хотела бы увидеть сэра Ганнибала, прежде чем покину Санкт-Эвалдс.
Слуга, зная, что эта юная художница — большой друг его хозяина, сразу отвел ее в гостиную. Та была небольшой, как и все комнаты в доме, и имела французские окна, выходящие на небольшую террасу. Подойдя к окну, чтобы полюбоваться на пляж и залив, мисс Стреттон услышала два голоса. Потом она вспомнила, что библиотека расположена рядом с гостиной и что у нее тоже были французские окна, выходящие на террасу. Заглянув за угол, гостья увидела, что одно из окон открыто, а четкость голосов подсказала ей, что разговаривающие стоят как раз у самого окна. Со своего места мисс Энн хорошо слышала то, о чем говорили в библиотеке. Поэтому она осторожно присела в кресло у окна, решив воспользоваться выпавшим шансом и подслушать эту беседу. Голос сэра Ганнибала она узнала сразу — изысканный и приятный. Другой, женский, но гораздо более грубый, скорее всего, принадлежал Марии Крент. Не подозревая, что их кто-то слышит, хозяин дома и сиделка говорили на повышенных тонах. Энн слушала их очень внимательно.
Если бы она могла видеть сквозь стену, то увидела бы, что миссис Крент сидит у стола возле открытого окна. Дородная женщина была одета в черное, но, видимо, этот цвет ей не нравился, и она добавила к своему наряду желтый платок и несколько серебряных украшений. Кроме того, у нее была красная кожаная сумочка и зеленый зонтик, который странным образом контрастировал с платьем. Ее лицо было краснее обычного, и она часто вытирала его лиловым платком. Сэр Ганнибал, изысканный и хорошо воспитанный, кривился от присутствия этой женщины в своей библиотеке. Но он ничего не мог сделать, так как госпожа Крент пришла по делу и им было что сказать друг другу. В тот момент, когда мисс Стреттон «присоединилась» к их разговору, Мария многословно излагала свои претензии по поводу наследства покойного.
— Я прослужила господину Боурингу двадцать лет, — грубым голосом заявила она. — И он обещал заботиться обо мне.
— Он оставил вам сотню в год, — невозмутимо проговорил баронет.
— Это ничего не значит. Это — гроши! Я хочу от вас по меньшей мере тысячу.
— Что?! И это после того, как вы, миссис Крент, обвинили меня…
— Сэр… — пожилая женщина поднялась и сложила на груди пухлые руки. — Прошу прощения за те слова. Я была не в себе, когда это говорила. Я совершенно уверена, что вы не имеете никакого отношения к случившемуся.
— Хорошо! Тогда, возможно, госпожа Крент, вы расскажете об этом местным жителям и газетчикам и вернете мне популярность и доброе имя, которое я потерял из-за ваших беспочвенных обвинений?
— Я не слышала, чтобы кто-то плохо говорил о вас.
— Это не так, — спокойно возразил сэр Ганнибал. — Все в округе, кажется, считают, что это я убил Боуринга, и, судя по всему, это результат ваших диких обвинений.
— Мне очень жаль, что так вышло, — запнулась Мария, отчаянно пытаясь умилостивить собеседника. — Пожалуй, я сказала лишнего. Но знаете, сэр, — многозначительно добавила она, — пусть об этом я никому и не говорила, но мистер Боуринг опасался смерти от вашей руки.
Сэр Тревик изучал собственные ногти, не поднимая глаз.
— У господина Боуринга не было никаких оснований так думать, — медленно проговорил он. — Это правда, что в Африке мы вместе занимались бизнесом, и он не очень-то хорошо со мной обходился. Но он сполна загладил свою вину, оставив мне деньги.
— И все думают, что вы и убили его из-за денег.
— Они не правы, я в тот день не покидал этого места. А ваша история, миссис Крент…
— Простите, что я так сказала… — поспешно перебила она. — Им не следовало так легко верить каждому моему слову. Я расскажу всем, что вы не имели ничего общего с убийством.
— А вы знаете, кто это сделал, миссис Крент?
— Нет, сэр, я знаю не больше, чем новорожденный ребенок. Но если вы хотите, чтобы люди замолчали, то для этого есть средство.
— Какое же?
— Выдайте вашу дочь замуж за Моргана. Тогда все будут знать, что деньги вернулись к законному наследнику, и ваше имя будет очищено.
— Меня скорее обвинят, если я заставлю свою девочку выйти замуж за сумасшедшего.
— О, нет-нет-нет, — запротестовала экономка, обмахиваясь платком. — Морган не так уж плох. Им легко управлять, хотя сейчас у него и в самом деле не лучшие времена. Мы с Дженни его очень любим. Так что же вы собираетесь делать, сэр Ганнибал?
— Я еще не думал об этом, — раздраженно сказал баронет, выглядевший крайне утомленным. — Я очень устал от всех этих слухов и обвинений. Но я не могу согласиться на то, чтобы Дерика вышла замуж за Моргана.
— Но, сэр… — задумчиво протянула миссис Крент, чьи маленькие красные глазки ни на секунду не выпускали из поля зрения лицо Тревика. — Предположим, мы объявим что мисс… мисс… я имею в виду вашу дочь… собирается замуж за Моргана… Узнав об этом, люди замолчат. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы замять скандал.
— Моя дочь не выйдет замуж за сумасшедшего, — снова повторил баронет.
— Вам нужно лишь объявить о свадьбе, — настаивала Мария. — Только чтобы заставить их замолчать, сэр!
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался сэр Ганнибал, и подслушивавшая разговор гостья мысленно повторила этот вопрос.
Ни он, ни мисс Стреттон не могли понять, к чему клонит пожилая гостья, у которой, казалось, в рукаве был припрятан козырь. В ответ на вопрос Тревика она лишь многозначительно улыбнулась.
— Рука руку моет, сэр.
— Миссис Крент, я настаиваю, чтобы вы объяснили мне, о чем идет речь.
— Послушайте, сэр, — тут гостья развела в стороны свои пухлые руки, — я всего лишь простая женщина, у меня тяжелая жизнь. Если вы поклянетесь на этой Библии, — она достала из сумочки маленький томик, — что положите мне тысячу в год, я устрою все ваши дела.
— То есть вы хотите сказать, что в самом деле знаете, кто убил господина Боуринга? — спросил Тревик, с яростью отодвинув стул.
— Нет же, — едко возразила госпожа Крент. — Но если вы поклянетесь дать мне тысячу в год, а затем объявите, что ваша дочь выйдет замуж за Моргана, ваша репутация будет восстановлена.
— Не понимаю, как…
— И не поймете, пока не поклянетесь, — она протянула книгу сэру Ганнибалу.