— Вы их обнуляете? — холодок пробежал по телу Ивана.
— Да, обнуляем. Или вы считаете, что это хуже смерти?
Туров отрицательно покачал головой, хотя внутри себя задумался. Что будет сейчас с ним, лишись он способностей? Жуть какая-то.
— Вот так и живем, — подытожил Канторович. — Вы, конечно, можете остаться у нас. На столько, на сколько хотите. Можете уйти, вам не будет никто препятствовать. Но для начала осмотритесь, останьтесь на пару дней, подумайте. Не принимайте поспешных решений. Друзья! — это Михаил Эммануилович обратился к своим соплеменникам, — а нам всем пора по местам, новый день уже наступил.
Люди принялись вставать с лавок, громко переговариваться, смеяться и направляться к выходу. Здесь образовался небольшой затор, поэтому всем, включая неожиданных гостей, пришлось остановиться. Тут к Ивану подошел благообразного вида старик с куцей бородой и дрожащими руками взял за плечо.
— Все не является таковым, каким кажется.
Туров хотел спросить, что тот имеет в виду, но старик уже проскользнул в дверь. На улице Иван заметил лишь быстро удаляющуюся сгорбленную фигуру.
Плато Горы Богов
— Мы постарались максимально приспособить это место под себя, — говорил человек со странным именем Игорь, ведя их вдоль узких грядок.
Фергус ничего не понял, о чем говорили в доме, построенном самым необычным способом, какой он только видел в своей жизни. Как не понимал и то, что талдычит этот самый человек сейчас, поэтому сейчас старался не пропустить ни слова от «телепата» с дурным именем Игорь.
— Овощи растут неплохо, а фрукты так и не прижились. Вот скоро рассаду высаживать будем. Там дальше, ближе к лесу, у нас свиньи. Не бог весть что, но все-таки…
— Игорь, вы, конечно, простите, — прервала его Хелен. — Но где у вас тут туалет?
— О, сейчас. Надеюсь, вы его оцените по достоинству.
Он повел за собой, в сторону горы. Фергус заметил, что Халиль постоянно воровато оглядывается, словно запоминая, где и что находится. Войлу этот восточный бродяга не нравился — у таких нет чести. Им все равно кому служить, лишь бы было, чем брюхо набить, да куда упасть на ночь. Но зачем служить, если постоянно думаешь о собственных интересах, а не о благе господина?
Игорь снова начал говорить, но Айвин прервал его.
— Если вам не трудно, говорите по-кантийски, а не по-русски. Наши спутники не понимают.
— Сколько угодно, — ответил Игорь, а Фергус заметил, как изменилось лицо провожатого. Тому это явно пришлось не по душе. — Так вот, о чем это я… Значит, туалет мы вырубили прямо в скале, под местной речкой-вонючкой. Вернее, вонючкой она стала потом, но это уже не важно.
— Работа телекинетиков?
— Да, — нехотя признал Игорь.
Фергус теперь понимал отдельные слова, правда, все равно не постигал смысла сказанного. Ну ничего, Войл во всем разберется. Просто со временем. Они добрались до подножия плато, на окраине которого в скале диковинным образом выдолбили подобие домика с множеством дверей и крохотных оконцев. Крыши у строения не было, хотя и зачем она здесь? Домик искусно втиснули в полость, поэтому сверху над ним нависала гора, укрывавшая от любой непогоды.
Фаворитка господина (очень уж Войлу понравилось слово, сказанное о Хелен сиром Айвином) храбро открыла одну из дверей и шагнула внутрь. Остальные за ней не последовали.
— Может, еще кто хочет нужду справить? — повернулся теперь Игорь к кантийцам.
Лорд Лейтли отрицательно покачал головой, Халиль не отозвался — что-то увлеченно разглядывал, а вот Фергус кивнул. Ох, еще как хочется, уже часа два как, да все случая подходящего не было сказать — болтают все о чем-то непонятном, постоянно переходя на незнакомый язык — куда ж тут со своими житейскими проблемами. Игорь показал рукой на одну из дверей, и Войл торопливо зашел внутрь.
Так это нужник, только теперь догадался Фергус. Да интересный какой. Не просто дыра в полу, а поставленный стул без днища, чтобы с удобствами. А внизу… Войл даже не поверил. Постоял, прислушался, так и есть, речка. Как хитро. Вот потому тут и вони нет, и насекомых — все нечистоты вода уносит. Сделал Фергус свое дело, вышел, а там уж все только его и ждут.
— Теперь давайте ветряки покажу, — снова заговорил Игорь.
Войл нахмурился. Чудной человек, ведь и лет ему немало, и по-кантийски речь ведет, но любое слово — загадка. А что делать, не переспрашивать же? Ему и права никто не давал. Если уж его светлость молчит, то ему и подавно рта никто раскрывать не велел. Тоже ведь, стражник без году неделя. Да и не надо ему ничего говорить, так разберется.