— Он, микропроцессор, — после долгого осмотра ответил ата.
— Телепатия или психокинетика? — спросил Руслан.
— Телепатия, — удовлетворенно сказал старик.
Халиль стоял, носом шмыгал. Чувствовал себя, как малай неразумный, у которого шербет отобрали. Главное кто — щенок неразумный… Вернее, раньше Ибн Шиин думал, что неразумный, оказывается, Фергус себе на уме, да глаза у него на нужном месте.
— Ил, мне кажется, что твои орлы скоро подерутся, — заметил Айвин-мухтарам.
— Халиль, Фергус, вы служите мне, не забыли? — Мурза впервые подал голос. Сам по-прежнему глаз с Хелен-Бике не сводил, да слушал все вполуха. — Никакой грызни. Поняли?
— Да, ваша светлость, — сказал Фергус.
— Халиль?
— Нужен он мне, — буркнул Ибн Шиин. — Мне его на сундет не приглашать, баурсак не делить.
— Что ж, значит все в порядке, — посмотрел на старика Руслан. — Теперь никаких жертв и смертей.
— Жертв нет, — согласился ата. — Но про смерть я ничего не говорил.
— Что это значит? — спросил Айвин-мухтарам.
— Видите ли, Иван Сергеевич, нам действительно удастся избежать ненужных жертв, если все получится, — сказал ата. — Но о смертях речи не шло. Будущее — это лишь вероятности, которые при определенных условиях могут произойти. Я предложил вам ту версию, при которой пострадает наименьшее число человек.
— Десять, двадцать, сто? — голос бахатура-Руслана был ровный и спокойный. — Может, тысяча?
— Нет, Руслан Рашидович, что вы. Всего трое.
Ата мельком посмотрел в угол, в котором стоял Халиль. И показалось хазарцу, что взгляд у старика стал сочувственно-извиняющиймся.
Последняя служба
Единственный человек, что радовался спасению Хелен больше лорда Иллиана Лейтли, был, наверное, Фергус. Весь смысл его существования подчинялся теперь только одной цели — служение господину. Только о каком служении может идти речь, если сир Иллиан не ест, не пьет, лица на нем нет, а мысли все лишь о своей фа-во-рит-ке. Кое-как слово, сиром Айвином оброненное, Фергус выучил.
Конечно, до хорошего еще далеко: подслушал стражник, что его величество сир Эдвар Первый со своим войском выступил в поход против его господина. Странное дело. Еще вчера король своего подданного землями одаривал, а теперь посылает вперед людей убить, а потом и сам собирает войско.
Единственная надежда на сира Айвина и его новых друзей. Хотя странные, конечно, у них отношения. Сначала драться лезут, потом братаются. Но что сильны новые знакомцы — тут и говорить нечего. Фергус не без зависти смотрел на широкие плечи, могучие груди, которые одеждой никакой не скроешь, и крепкие руки. Даже женщина среди них такая же. С лихвой их Три Бога одарили, с лихвой.
Но это раньше еще у Фергуса времени полно было туда посмотреть, то подумать. Теперь переменилось все. Прежде господин квелый сидел у костра, шишки смоляные от ели подбрасывал да сучья мелкие, и ничего ему не надо. Теперь же носится как угорелый, жизнь у него по жилам снова потекла. Про леди Хелен уж разговор особый. Она и раньше смиренностью да тишиной особой не обладала, а после долгого заточения, будто Темный Бог в нее вселился. Точно пятки ей железом каленым жгут: здесь мелькнет, там появится. Порой кажется, со всех сторон ее голос разносится.
А Фергусу надо еще и за Халилем приглядывать. С прошлого дня, как Войл про хазарца правду сообщил, тот совсем разговаривать перестал, волком смотрит. Стражнику с подобным отребьем, конечно, дружбу водить и не нужно, но следить приходится. Восточный разбойник себе на уме. Сдавалось Фергусу, была бы возможность сбежать, так давно Халиль деру дал. Ни о какой службе или долге Ибн Шиин не думал.
Войл же разрывался даже не между двух, а трех огней. Но жаловаться на судьбу не собирался. Лучше уж так, чем смотреть на хмурого господина, который ничем не интересуется и ничего не хочет. Трудности, они проходят, а вот хорошее расположение его светлости Лейтли, которого Фергус добился, останется.
Стражник подхватил дымящуюся чашку с густой гороховой похлебкой, с плавающими в ней кусками говядины, — получилось отменно, уж Войл в этом толк знал — сжал под мышкой ножны с мечом сира Иллиана да припустил почти бегом к влюбленным. Им дай вволю, так забудут про все на свете, а вокруг ведь дел невпроворот, по крайней мере, у господина.
— О, вот и Фергус, — резко отодвинулась от лорда леди Хелен.
Войл и глазом не повел. Он не дурак, хоть и женщины у него никогда не было — кто на такого позарится — понимал, зачем возлюбленные чуть свет уходят на самый край плато, к лесу, откуда и видно лишь пару крайних домов. Но сир Айвин и сир Руслан сами говорили — леди Хелен сейчас нужно очень хорошо питаться, чтобы вернуть утраченные силы. Благо, ела фа-ворит-ка за пятерых. Правда, если и не напоминать, могла забыть. Как сказал сир Айвин: «По любви доблестного Ила она изголодалась больше».