— Сир Иллиан, я бы хотел с вами поговорить.
— Мне что, уйти? — с вызовом спросила Лена.
— Нет, Елена Григорьевна, вас это тоже касается. И вас, Иван Сергеевич, в какой-то мере, — обернулся профессор на Турова и махнул рукой, приглашая присоединиться. Ваня подошел ближе, но все же остался позади Романа Валерьевича, пойти всем вместе не позволяла дорога. — Я хотел поговорить о вашем… нашем будущем.
— А вот с этого места поподробнее, — ухмыльнулась Лена.
— Понимаете, нам нужен телепат…
Роман Валерьевич в общих чертах пересказал недавний разговор с Русланом, при котором присутствовал Туров. На протяжении рассказа лицо Лены выражало то опасливое недоверие, то насмешливую снисходительность. Когда профессор закончил, квик заговорила тут же.
— Есть одно но, Роман Валерьевич, люди с защитой от телепатии также чувстуют попытку проникнуть в разум, как и сами телепаты. Я могу выступить, как приманка.
— Не можете, Елена Григорьевна. Мы сможем использовать вас, как радар, но какой с этого толк? Битва будет один на один, чтобы Канторович не влез еще кому-нибудь в голову. А восстанавливаться вы будете еще ни одну неделю.
— Я не совсем понимаю, к чему вы ведете.
— Нам нужен телепат. Свой, максимально быстро. Шлем у нас есть, процессор тоже, остается человек, не прошедший Сеанс. Как вы знаете, при наличии одно способности развитие второй невозможно. Я ясновидец, вы, Елена Григорьевна — квик, Иван Сергеевич — психокинетик, Руслан Рашидович и его люди кинетики.
— Костя — магнетик, — заметил Иван.
— Для общей оценки ситуации это не важно, — отмахнулся профессор. — Нам бы мог подойти Кристиан, но у мальчика уже есть очень сильные способности к ясновидению. Они врожденные и развиваются очень быстро. Поэтому он отпадает.
— Но тогда, — догадалась Лена, — остается только…
— Поэтому я и обратился к сиру Иллиану, извините уж, не знаю, как вас по батюшке. Вы наш единственный шанс на победу. Собственно, если честно, вся вероятность этой победы и исходит из того, что именно вы вступите в схватку с Михаилом Эммануиловичем.
— Я пойду на все, чтобы остановить этого человека, — нахмурившись, сказал Лейтли. — Я не прощу ему того, что он сделал с Леной. К тому же, он управляет молодым королем, а это еще опаснее.
— Не уверен, что именно управляет, — не согласился профессор. — Скорее манипулирует. Видите ли, вряд ли он сделал из него свою марионетку. Это требует больших усилий, Михаил Эммануилович в конце концов же иногда и спит. Скорее, он убедил короля Эдвара каким-то образом. Но это все не столь важно…
Роман Валерьевич на минуту задумался, откинул со лба прядь седых волос и вкрадчиво посмотрел Илу в глаза.
— Я хочу предупредить о другом. Вы должны понимать, сир Иллиан, что идете на большой риск. Мы попробуем сделать из вас десятку. Телепата последнего уровня, только тогда есть шанс на успех. А это…
— Сумасшествие! — чуть ли не завопила Лена. — Никто никогда не повышался до десятки с первого раза.
— Вы правы, Елена Григорьевна, — согласился профессор. — Семерка — максимум, до которого мы доходили. Десятку получали при повторных Сеансах, да и то не все. Поэтому я и говорю, если вы готовы, сир Иллиан, пойти на подобный риск…
— Молчи, Ил, — рявкнула Лена на открывшего рот лорда. — А скажите, профессор, вы же видели будущее, скажите, с ним все будет в порядке? Нет, не надо всяких экивоков. Просто скажите — да, и я слова больше не скажу. Я же знаю все, о чем вы говорили — трое. Трое умрут, — Туров смущенно опустил голову, сказал же ей на свою беду. — Фергус — раз, Игорь — два, а кто третий? Может Ил — та жертва, которую вы готовы принести ради всеобщего мира?
— Я не могу вам дать утвердительного или отрицательного ответа, — виновато развел руками Роман Валерьевич. — Любое мое неосторожное слово о будущем может изменить вероятность того, что произойдет. Я действительно знаю, что будет с сиром Иллианом, но не могу сказать вам этого.
— Тогда идите вы…
— Лена, помолчи, — голос Лейтли остановил квика от бранного слова. — Ты знаешь, как я люблю тебя. Но сейчас за меня ты решать не будешь! Речь идет даже не столько о нас с тобой, сколько обо всем королевстве. Моем родном королевстве.
— Речь идет о нас с тобой, дубина ты стоеросовая, — брызнули слезы из глаз квика. — Неужели ты не понимаешь?