И когда он, Соловей, ворвался в покои регента Джоруила, перед ним предстал сморщенный и за одну ночь постаревший человек, моливший о пощаде. Ренди даже стало жаль его, чего раньше никогда не было. Соловей очень испугался этого чувства. Чувства, способного решительным образом сказаться на его профессиональных навыках. Чувства, которого раньше не было.
Всему виной была церковь Единого Бога, куда в последнее время зачастил Ренди. Молодой священник говорил о любви Господа, о сострадании к ближнему, сыне его Искупителе, посланному наставить нас на путь истинный. Мальчишка говорил так складно, что ему впору было раскрыть свой талант, облапошивая богатых простушек на Круглом рынке. Соловей видел за свою жизнь не одного мастера почесать языком, но у священника было одно преимущество, он верил в то, что говорил.
И Ренди слушал: про огненную геенну, которая поглотит души грешников, про земли обетованные, которые ждут праведников после смерти, про сына Божьего, имя которому Искупитель. Про Искупителя было особенно интересно, потому что чем больше пастор рассказывал, тем больше Соловей узнавал в фигуре Спасителя Айвина. Того в лагере мальчишки-лорда тоже звали сыном бога, только какого-то языческого и чужеродного. И от всех остальных Айвин резко отличался, конечно, воду в вино не превращал, как говорил священник, но удивительного тоже делал много. Раньше Ренди думал, что дело в заколдованном молоте, однако и без ручника русоволосый гигант мог ворочить глыбы, которые бы и десять человек не подняли.
Хозяину Соловей ни про новый интерес Единым Богом, ни про сына Создателя пока не говорил. Тот, занятый судьбою королевства, не спрашивал, чем занимается Ренди, а сам соглядатай не откровенничал. Да и других разговоров хватало, хотя бы о лорде Воров. Только для этого нужно время удобное подгадать — речь должна была состояться обстоятельная, не болтовня наспех. Вот только случая удобного пока все не представилось.
— Я не вправе решать судьбу этого человека, — рассуждал Эриган. — Кто я такой, всего лишь скромный Отец небольшой семьи.
Ну это он загнул, усмехнулся Соловей. Ренди даже повернулся посмотреть, как отреагировал народ, но простолюдины ничего, стояли и слушали.
— Пусть судьбу подлого предателя решают люди! — развел руками Виссел.
— Голову долой!
— Да много чести, пусть вешают!
— Камнями забить, — предложил еще какой-то добрый человек.
Соловей стал рассматривать шумящих — не его ли подопечные воду мутят, но нет, кричали мастеровые.
— Раз предложений так много, — ухмыльнулся Эриган. — Делайте с ним, что хотите.
Хозяин ногой столкнул регента вниз, и людская река поглотила Джоруила. На того градом посыпались удары, окропляя мостовую благородной кровью. Когда жертва перестала шевелиться, то ее потащили прочь. Бог его знает, живой был еще регент или уже испустил дух.
Соловей с неприятием смотрел на этот спектакль. Хозяин поступил подло, очень подло. Ренди знал, что у Эригана давние счеты с Энтами, но отыгрываться за все годы забвения семьи Висселов на жалком вассале, который из себя ровным счетом ничего не представляет — это низко. Однако остроиглый не выглядел смущенным.
И тут Соловей поймал себя на странной и одновременно любопытной мысли. Он всегда знал, каков хозяин. Сир Эриган решительным образом не изменился с тех самых пор, когда вытащил его из тюрьмы и сделал своим слугой, как он сам говорил, по «щекотливым поручениям». Более того, Ренди даже до определенной меры восхищался своим господином, его способностью в любой трагичной или неудобной для других ситуации находить свою выгоду. Виссел поступался чувствами и переживаниями, отбрасывая их, как ненужную шелуху. И Соловей старался походить на лорда, считая только такое поведение истинно верным. Но вот теперь… теперь что-то внутри дало трещину, может даже, надломилось…
— Для нас с вами наступило тяжелое время, — сделал скорбную мину Эриган. — Король и Отцы двух могущественных семей мертвы.
По толпе прошелся испуганный ропот. Конечно, об этом давно уже трепались на каждом углу, но в открытую подобные вещи, тем более такой уважаемый человек, говорил впервые.
— Наш король мертв, — повторил Эриган. — Пал жертвой козней молодого властолюбца, погубившего всю свою семью ради трона. И имя этому чудовищу Эдвар Энт!
Виссел поднял руку, не дав простолюдинам взорваться подобно проснувшемуся вулкану.
— Эдвар Энт, — нарочно растягивал имя мальчишки хозяин, — сейчас сидит в Утесе Гроз, поставив правую ногу на бездыханное тело своего дяди, а левую — на короля. Сидит, в окружении племен дикарей с севера, которых он купил за деньги своего наивного крестного отца и которого сам же и убил! Сидит и смеется над жителями Кантии, насмехается над нашими устоями, это лишенное малейшей морали бессовестное чудовище!