– Я не стану отрицать, что тогда было небольшое возмущение, но оно было чисто местное, и о нем давно уже забыли, а с того времени в Судане царили безусловный мир и спокойствие!
– Но я слышал даже в последнее время о набегах, читал о стычках в ту пору, когда арабы старались захватить Египет. Два дня тому назад мы проезжали Тоски, и драгоман сообщил нам, что там была битва, или сражение, – неужели и это все обман?
– Ба, друг мой, вы не знаете англичан! Вы смотрите на них, на их самодовольные лица и говорите себе: «Это славные, добродушные люди, которые никому не желают зла», – но вы ошибаетесь: они все время следят, высматривают и стараются нигде не пропустить своей выгоды. «Египет слаб, не будем зевать!» – говорят они, и словно туча морских чаек налетели на страну. «Вы не имеете на Египет никаких прав, убирайтесь вон оттуда!» – говорят им, но Англия уже начала все подчищать, прибирать, приводить в порядок, точь-в-точь как наша милая мисс Адамс в хижине арабов. «Убирайтесь вон!» – говорят им. – «Конечно, конечно, – отвечает Англия, – подождите только минуту, пока я все не приведу в надлежащий порядок». И вот ждут год, и полтора, затем ей снова говорят: «Да убирайтесь же вон!» – «Погодите всего еще одну минутку, видите, в Хартуме беспорядки и смуты; как только я с этим покончу, то буду рада sirh отсюда». И опять ждут, пока все уладится, и тогда опять говорят им: «Да уберетесь ли, наконец?!» – «Как могу я уйти отсюда, – возражает Англия, – когда здесь все еще продолжаются набеги и стычки. Если мы не очистим Египет, то он без нас погибнет, его сотрут с лица земли». – «Но теперь нет уже никаких стычек и набегов», – возражают ей. – «Нет? Разве нет набегов?» – спрашивает Англия; и смотришь, спустя какую-нибудь неделю, а то и меньше, газеты уже с шумом оповещают целый мир о новом набеге дервишей. О, мы не так слепы, как они думают! Нет, мистер Хидинглей, мы отлично понимаем, как подобные штуки устраиваются: несколько десятков бедуинов, небольшой бакшиш, несколько десятков холостых патронов, – и вот вам набег!
– Все это прекрасно, и я очень доволен, что узнал, как это на самом деле делается, так как я нередко положительно недоумевал. Но скажите мне, какая от всего этого выгода для Англии?
– Какая выгода? Она фактически владеет страной!
– А-а, понимаю, она находит прекрасный рынок для сбыта английских товаров!
– И этого мало. Она отдает все выгоднейшие концессии англичанам; хотя бы взять для примера железную дорогу, идущую вдоль течения Нила через всю страну. Это было бы весьма выгодное для Англии предприятие, как вы полагаете?
– Без сомнения! Кроме того, Египет, вероятно, должен содержать всех этих красномундирщиков?
– Египет, нет, monsieur, им платит и их содержит Англия!
– Но, в таком случае, мне кажется, что англичане тратят здесь много денег и труда, а взамен всего этого получают не Бог весть какую прибыль; но они, конечно, лучше меня знают свое дело, и если им не надоело постоянно поддерживать порядок в стране, охранять границы от набегов дервишей, то я, право, не вижу, зачем другим протестовать против этого. А ведь никто, полагаю, не может отрицать, что благоденствие страны значительно увеличилось с тех пор, как англичане пришли сюда, и, как слышу, беднейшее население страны теперь легче может добиться справедливости, чем раньше!
– Пусть так! – воскликнул француз. – Но скажите мне на милость, что они тут делают? Кто их звал сюда? Пусть они торчат у себя на своем острове! Не можем же мы допустить, чтобы они разбрелись по всему свету.
– Да, конечно, мы, американцы, живем у себя и в другие страны не лезем, но это потому, что у нас пока земли вволю. Ну, а если бы мы расплодились настолько, что стали бы сталкивать друг друга в море, то и мы были бы принуждены присоединять себе чужие земли. В настоящее же время хозяйничают здесь, в Абиссинии, итальянцы, в Египте – англичане, в Алжире – французы!
– Французы! – воскликнул monsieur Фардэ. – Алжир принадлежит Франции, monsieur, вы, вероятно, изволите смеяться! Честь имею пожелать вам покойной ночи! – с этими словами он довольно порывисто встал и удалился, с видимым чувством оскорбленного патриотизма, в свою каюту.
Глава 2
Молодой американец стоял с минуту в нерешимости, идти ли ему вниз и занести в свой путевой дневник впечатления дня, как он это делал ежедневно по просьбе сестры, оставшейся дома, или же присоединится к полковнику Кочрэню и Сесилю Броуну, огоньки сигар которых светились в дальнем конце палубы.
– Идите сюда, Хидинглей! – крикнул полковник, подвигая ему складной стул. – Идите, я вижу, что Фардэ начинил вас политикой, мы здесь полечим вас от его болезни!