— Полагаю, ходатайство адвоката следует удовлетворить, — говорю я.
Я не вижу, но догадываюсь, какими глазами смотрит на меня Мартын Степанович.
— Не возражаю против оглашения в суде и приобщения к делу подписанного мною заключения о результатах лабораторных опытов над препаратом Рукавицына, — продолжаю я.
Судья тоже смотрит на меня, и взгляд ее делается все более непроницаемым, лишенным какого бы то ни было выражения.
— Сомневаюсь, — говорю я, — чтобы неврачи, люди, далекие от медицины, поняли смысл этого сугубо научного документа. Слишком специальных вопросов он касается... Но Мартын Степанович Боярский очень хорошо и правильно сказал здесь о воспитательном воздействии настоящего судебного процесса. А что это означает — воспитательное воздействие? Я так понимаю: люди, присутствующие на процессе, должны будут одобрить приговор, который суд вынесет знахарю. Должны будут уйти отсюда с убеждением, что знахарь осужден правильно, справедливо. По совести... В любом другом случае, я убежден, процесс сыграет, наоборот, антивоспитательную роль. — Кажется, я повторяю слова адвоката. И вообще надо остановиться. Но мне уже трудно остановиться. — Поэтому, товарищ председательствующая, — говорю я, — пусть все-таки будет оглашен специальный научный документ. Пусть присутствующие убедятся в том, что ученые ничего от них не скрывают, не прячут. Пусть остановятся уже готовые поползти по городу слухи и легенды о Рукавицыне... Открытый, гласный процесс не может быть гласным наполовину, на четверть... Он или гласный, или нет... Я целиком разделяю ваше стремление, товарищ председательствующая, придерживаться строгих юридических рамок. Но прошу задуматься: возможно ли это, когда на повестке дня онкология, рак?
Я кончил.
Но судья молчит.
Глядит куда-то мимо меня. Наконец стряхнула с себя оцепенение. Сказала устало:
— Понятно, товарищ общественный обвинитель. Наклонилась к заседательнице слева, что-то тихо спросила ее. Потом — к заседателю справа.
Объявила:
— Посовещавшись на месте, суд определил: ходатайство защиты удовлетворить.
Заключение лаборатории городского мединститута о результатах исследований так называемого «Препарата Рукавицына»
Препарат Рукавицына Н. А. представляет собой жидкость янтарного цвета со специфическим запахом, хорошо растворимую в воде, с удельным весом 1012—1015 и PH-6,9—7,1.
Препарат имеет сложный химический и биохимический состав, включающий важнейшие и дефицитные аминокислоты — валин, лейцин, глютаминовую, а также аспарагиновую кислоту, треонин. Обнаружено наличие 10-нигидрин-положительных веществ. Кроме аминокислот в препарате содержится 4 низкомолекулярных пептида (по данным хроматографического и электрофоретического исследований). Спектральный анализ показал наличие значительного количества микроэлементов.
На модели экспериментальных опухолей (Эрлиха, Крокер, Браун-Пирс) с несомненностью можно судить об эффективности применения препарата, что выражалось в существенном удлинении сроков продолжительности жизни животных с опухолями, увеличении выживаемости животных, а в ряде случаев и полном рассасывании уже развивавшихся опухолей. Можно предположить, что препарат является активным биологическим стимулятором, неспецифически стимулирующим активность защитных систем организма. По-видимому, именно этим обстоятельством можно объяснить обнаруженную его универсальность — влияние на многие патологические процессы с разной этиологией и патогенезом. Так, при опухолях его эффективность связывается, вероятно, не с непосредственным лизирующим или антиметаболическим действием на опухолевые клетки, а со стимуляцией лимфоидной ткани и организацией защитного клеточного барьера вокруг опухоли типа «грануляционного вала»...
— Господи, значит, правда лечит! Рассасывает опухоль! И такого человека мы сажаем на скамью подсудимых! — громко, трагически сказал адвокат. — Кто же мы есть после этого?
— Тихо! — прервала его судья. — Прошу, тихо! Я вам не давала слова.
А в зале шум. Крики. Слезы.
Прокурор Гуров не глядит в мою сторону. Подальше отодвинул свой стул.
Сверкают очки Боярского.
В его глазах я пал сейчас еще ниже подсудимого Рукавицына.
— Тихо! Немедленно прекратите шум! Судебное заседание продолжается... Выступая в прениях сторон, товарищ общественный обвинитель, очевидно, даст нам необходимые разъяснения, — сказал судья. И посмотрела на меня.