— Вы действительно полагаете, что дела настолько плохи, Сид? — спросил Бергрен. Уверенности у президента не было.
— Нет. Но лучше исходить из самого пессимистического варианта. Если СГП дала добро на убийство (и если Пьер что-то знал, но предпочел не сообщать нам), а мы будем думать, что они этого не делали, мы совершим серьезную внутриполитическую ошибку.
— Вы предлагаете нам отказаться от предложений Уолтера относительно БЖП? — спросил Жорж де ля Сангле.
Полный светловолосый де ля Сангле стал преемником Франкеля на посту министра экономики… не сумев отбрыкаться от этой «чести». Никто в здравом уме не захотел бы принять на себя ответственность за ветхую финансовую структуру Республики, и де ля Сангле выглядел очень несчастным, задавая свой вопрос.
— Я не знаю, Жорж, — вздохнул Гаррис, сжав переносицу.
— Мне неприятно это говорить, но я не думаю, что мы действительно сможем отказаться от сокращения БЖП, — ответил де ля Сангле. — Если только не урежем наши военные расходы по меньшей мере на десять процентов.
— Невозможно, — немедленно отреагировала Думарест. — Господин президент, уж вы-то знаете, что этот вопрос не обсуждается! Мы должны держать наш флот на текущем уровне готовности по крайней мере до тех пор, пока не разберемся с Мантикорским Альянсом раз и навсегда.
Де ля Сангле насупился, даже не оглянувшись на военного министра, и продолжал умоляюще смотреть на президента, но выражение лица Гарриса не оставляло никаких надежд.
— Нам надо было ударить по Мантикоре четыре года назад, — проворчал Дункан Джессап, секретарь Комитета по открытой информации.
Приземистый, постоянно взъерошенный человек, он производил впечатление сварливого, но добросердечного дядюшки. Его организация была рупором официального правительственного мнения, главным каналом пропаганды, однако двадцать лет назад комитет Джессапа отвоевал у Министерства общественного здравоохранения еще и Бюро умственной гигиены, превратив его в полицию чистоты помыслов. Джессап использовал эту полицию с такой холодной и жестокой деловитостью, что временами пугал даже Гарриса, а личный контроль над деятельностью ПЧП сделал его самым влиятельным после президента членом кабинета министров.
— Тогда мы не были готовы! — возразила Думарест. — Мы были слишком заняты освоением приобретенных территорий и…
— И получили черт знает что, — грубо прервал ее Джессап и фыркнул. — Во-первых, этот провал на «Василиске». Затем поражение на Ельцине и Эндикотте. Все, что мы сделали, — это позволили им создать пресловутый Альянс — тогда как наш военный потенциал застыл на месте. Вы серьезно полагаете, что у нас сейчас более сильные позиции, чем тогда?
— Довольно, Дункан, — спокойно сказал Гаррис.
Джессап секунду сердито смотрел на него, затем опустил глаза, а президент продолжил как можно более спокойным тоном:
— Наш кабинет одобрил обе эти операции. Хотел бы напомнить всем вам, что, несмотря на две показательные неудачи, большая часть наших операций была успешной. Мы не можем вынудить мантикорцев отказаться от создания Альянса, но сами обязаны готовить встречные действия. В то же время, я думаю, все мы понимаем, что в наших отношениях с Мантикорой вскоре придется раскрыть карты.
Все закивали головами, а Гаррис посмотрел на адмирала флота Амоса Парнелла, главнокомандующего Вооруженными Силами НРХ, сидевшего рядом с Элейн Думарест.
— Как складываются дела, Амос?
— Не так хорошо, как хотелось бы, сэр, — признался Парнелл. — Факты говорят, что у Мантикоры сейчас большие технические преимущества, чем кто-либо мог предположить четыре года назад. Я лично опросил всех выживших после операции «Ельцин—Эндикотт». Наши люди не участвовали в том последнем бою, и у нас нет точных данных для анализа случившегося, но совершенно ясно, что мантикорцы уничтожили один линейный крейсер класса «Султан», один тяжелый крейсер и один эсминец. Конечно, команда «Саладина», состоявшая из масадцев, вряд ли соответствует нашим стандартам в плане подготовки и опыта, но все же это тревожный знак: наш технический уровень недостаточен. На основании гибели «Саладина» и сообщений оставшихся в живых участников предыдущих боев можно предположить, что удельная огневая мощь мантикорского тоннажа превосходит нашу процентов на двадцать-тридцать.
— Преувеличение, — возразил Джессап. Парнелл хмыкнул.
— Мое чутье подсказывает, что это самые скромные подсчеты, мистер Секретарь. Давайте посмотрим правде в глаза: системы образования и промышленного производства в Мантикоре гораздо лучше наших, и это работает на их научно-исследовательский и опытно-конструкторский комплекс.