— Ты все еще не забыл, как он сделал тебя на футбольном поле на острове Саганами, а? — поддразнил он.
— Почему я должен это забыть? — спросил граф Белой Гавани с легкой иронией — Классический пример победы грубой физической силы над мастерством, и ты это знаешь.
— Но тебя злит, что ты проиграл.
— И меня злит, что я проиграл, — с кривоватой усмешкой согласился граф и пожал плечами. — Итак, по твоим словам, у него есть характер. По крайней мере, он не будет прогибаться перед Яначеком.
— Аминь, — горячо сказал Вебстер.
Недавно смещенный штатский глава Космофлота в списке людей, симпатичных обоим адмиралам, занимал примерно последнее место.
— Однако, — продолжил после паузы граф, — я не думаю, что ты проделал весь путь сюда только для того, чтобы сказать мне, что Кромарти и баронесса Морнкрик выбрали Капарелли.
— Ты проницателен, как всегда. — Вебстер отставил чашку и наклонился вперед, сцепив руки на коленях. — Дело в том, что Люсьен Кортес сохранит за собой пост Пятого Космос-лорда, но Капарелли собирается проводить новую кадровую политику. Я приехал ввести тебя в курс дела, прежде чем подпишу сегодня ночью несколько назначений… — Он махнул рукой, увидев, что граф удивленно поднял брови. — О да, это его прерогатива — принимать кадровые решения самостоятельно. На его месте я, конечно же, так и поступал бы. Но он еще пару месяцев будет вникать в обстановку. А с учетом сложившейся ситуации в НРХ я хочу, чтобы во время кадровой перетряски у него за спиной постоянно находилась надежная команда.
— Разумно, — согласился Александер.
— Рад, что мы с тобой думаем одинаково. В любом случае, я почти спокоен, у меня все люди на своих местах… с некоторыми исключениями.
— А именно?
— Самое важное — это станция «Ханкок». Вот она и привела меня к тебе, — сказал Вебстер.
Александер хмыкнул: он недавно вернулся из инспекционной поездки по новейшим и, возможно, самым ответственным космическим станциям Королевского Флота Мантикоры.
В пользу никчемного красного карлика системы Ханкока было абсолютно нечего сказать… если не считать местоположения. Относительно Мантикоры он лежал к северу галактики — идеальная позиция для передовой сторожевой заставы трех систем: Йорика, Занзибара и Ализона, являвшихся членами антихевенитской коалиции Королевства. А если точнее, он находился на расстоянии менее десяти световых лет от «Сифорда-9», одной из самых крупных пограничных баз Народной Республики Хевен, существование которой само по себе заслуживало внимания, потому что Хевен не имел абсолютно ничего, стоящего защиты, в радиусе пятидесяти световых лет.
— Оставь ее Марку Сарнову, — ответил граф. Вебстер застонал:
— Черт возьми, я так и знал, что ты это скажешь! У него недостаточно высокое звание, и тебе это известно не хуже, чем мне!
— Не знаю, как там с высокими званиями, но именно он убедил Ализон подписать договор о вступлении в Альянс, — возразил Александер, — не говоря о том, что он обустроил «Ханкок». И если ты читал мой отчет, ты представляешь, какую работу он там проделал.
— Я говорю не о его компетентности, а только об иерархии, — сдал назад Вебстер. — Никто не ценит его работу больше, чем я. Но сейчас, когда технические возможности верфи выросли и она начинает работать на полную мощность, мы переводим станцию в статус более крупной боевой единицы — полной оперативной группы. Это означает, что нам потребуется по меньшей мере вице-адмирал, а если я поставлю во главе контр-адмирала, да еще Красного контр-адмирала, то получу форменный мятеж.
— Тогда повышай его в звании.
— Он еще недавно был всего лишь коммодором! Люсьен пропихнул его на внеочередное повышение два года назад, — покачал головой Вебстер. — Нет, Хэмиш, оставь это. Сарнов хорош, но не подходит по рангу.
— Тогда кого ты хочешь туда назначить? — спросил граф Белой Гавани с застывшим лицом. — О нет, Джим! Только не меня!
— Нет, — вздохнул Вебстер. — Кроме тебя, я бы никого не хотел там видеть, но даже со всеми сегодняшними наворотами это пост ровнехонько для вице-адмирала, не больше. Я хочу, чтобы ты был поближе к дому на тот случай, если выйдет какая-нибудь дрянь. Нет, я планирую Йенси Паркса.
— Паркса? — Одна из подвижных бровей графа приподнялась, выражая удивление.
— Он почти такой же хороший стратег, как ты, и отличный организатор, — пояснил Вебстер.
— Почему мне кажется, что ты пытаешься убедить в этом самого себя? — слегка улыбнувшись, спросил Александер.
Вебстер фыркнул.
— Да нет, я пытаюсь убедить тебя согласиться со мной.
— Не знаю, Джим… — Граф поднялся и, стиснув за спиной руки, быстро прошелся по кабинету. Несколько секунд он вглядывался в дождливую ночь за окном, затем, обернувшись, посмотрел на огонь в камине. — Меня беспокоит, — сказал он, не поворачивая головы, — что Йенси слишком рассудителен.
— С каких пор это стало помехой? Разве не ты только что осуждал Капарелли, потому что он не такой?
— Туше, — негромко засмеявшись, пробормотал Хэмиш.
— И потом, он работал с комитетом планирования по генеральному расширению нашего влияния в этом секторе. Он знает его вдоль и поперек и сможет довести «Ханкок» до полной боевой готовности.
— Верно. — Граф, насупившись, смотрел на огонь и качал головой. — Не знаю, Джим, — повторил он. — Только что-то в этой идее… беспокоит меня. — Он постоял, сжимая и разжимая кулаки, затем повернулся лицом к Первому Космос-лорду. — Может, это оттого, что ему не хватает какого-то внутреннего огня. Я знаю, у него достаточно силы воли, но он постоянно сам себя перепроверяет. О, у него хорошая интуиция стратега, когда он к ней прислушивается, но порой чрезмерная склонность к анализу делает его нерешительным.
— Я думаю, аналитик — это именно то, что нам нужно, — заявил Вебстер.
Граф с минуту подумал.
— Вот что я тебе скажу: предложи ему Сарнова в качестве командира эскадры. И я вас благословлю.
— Это шантаж! — проворчал Вебстер с едва заметной усмешкой.
— Тогда не спрашивай совета. Вам не так уж нужна моя поддержка, ваша светлость.
— Верно. — Потерев шершавый подбородок, Вебстер кивнул. — Согласен! — решительно произнес он.
— Прекрасно! — улыбнулся граф и, снова сев за стол, продолжил неестественно легкомысленным тоном. — Кстати, Джим, пока ты здесь, я хотел бы обсудить еще один вопрос.
— О! — Вебстер сделал глоток кофе, глядя на друга поверх чашки. — Что бы это могло быть? Постой, дай мне угадать. Это, наверное, твоя новая протеже, капитан Харрингтон?
— Я бы так ее не называл, — возразил граф.
— Да ну? Тогда, должно быть, не ты изводил Люсьена и меня, требуя вернуть ее на службу, — с иронией произнес Вебстер.
— Она не моя протеже, а Рауля. Я просто думаю, что она замечательный офицер.
— Но настолько серьезно раненный, что понадобился почти целый стандартный год, чтобы поставить ее на ноги.
— Ради бога! — прервал его граф. — Я не следил за состоянием ее здоровья, но я встречался с этой женщиной. Она справилась с линейным крейсером, превосходившим по размерам ее корабль втрое, — и это уже после того, как сама была ранена! А уж по поводу ранений и травм я кое-что знаю, извини. — Он сжал губы, но потом встряхнулся и продолжил: — И если она к настоящему моменту на сто процентов не восстановилась физически, я съем свой берет!
— Вот по этому поводу спорить с тобой не могу, — примирительно сказал Вебстер, но в спокойных глазах читалось удивление искренним гневом, звучавшим в голосе графа. — И ты знаешь прекрасно, что это медкомиссия отказывается дать добро. Я, Люсьен и ты — мы все хотим вернуть ее в космос, но врачи беспокоятся, что она не может вернуться на службу так быстро. Они думают, что ей неминуемо понадобится дополнительное время.
— Верни ее в строй, Джим, — нетерпеливо сказал Александер.
— Если у Главного офицерского совета есть вакансии.
— Вакансии?
Граф приподнялся, и глаза его опасно вспыхнули.
— Сядь, пожалуйста, и перестань смотреть на меня таким убийственным взглядом, — сказал Вебстер с напускной суровостью.