Но медленно или нет, а главная ударная сила Сарнова следовала точно по курсу проложенному Шарлоттой Озелли на встречу с превосходящими силами противника, и хевениты по-прежнему шли тем самым курсом, который предсказала Эва Чандлер. И это было хорошо хотя бы потому, что диспозиция оставляла надежду на благополучный исход боя против такой жуткой массы металла. Операция «Пинок младенца» не допускала нелепых предположений — наподобие того, что линейные крейсера способны остановить корабли стены или что они не подвергнутся серьезному риску, — а всего лишь давала шанс пустить кровь противнику, особенно в ситуации, когда враг был вынужден разъединить свои силы. Если все сложится благополучно, то появится слабая надежда, что они смогут сдерживать хевов хотя бы до прибытия Данислава.
Очень слабая…
Хонор закончила просмотр информации на всех экранах, потом расслабилась, закинув ногу на ногу, и принялась излучать спокойствие — демонстрировать которое и было ее работой. Она оглядела мостик и с удовлетворением отметила, что никто из ее людей на нее не смотрит. Их взгляды были прикованы, как и положено, к их собственным экранам.
Хонор нажала кнопку связи.
— Дублирующий командный пост, коммандер Хенке слушает, — ответило ей мягкое контральто.
— Это капитан. Я на месте.
— Так точно, мэм. Вы на месте и ведете корабль.
— Спасибо, Мика. Увидимся позже.
— Есть, мэм. Кстати, вы должны мне пиво.
— Я всегда должна тебе пиво, — пожаловалась Хонор. — По-моему, с твоей бухгалтерией что-то не в порядке.
Хенке хихикнула, и Хонор покачала головой.
— Конец связи, — сказала она и отключилась.
Хонор предпочла бы, чтобы Мика была сейчас вместе с ней на мостике, но, в отличие от ее прежних кораблей, «Ника» была так велика, что на ней размещался и дублирующий командный пост, на другом конце корпуса. Неофициально прозванный Ковентри* [Ковентри — старинный замок в Великобритании, место изгнания и ссылки], вспомогательный контроль состоял из дублеров специалистов центрального поста под руководством Хенке. Жуткое дело, между прочим, но знать, что кто-то, кому она доверяет, сидит и ждет, когда придет время управлять кораблем в отсутствие капитана, — это успокаивало ее гораздо больше, чем можно было ожидать.
Хонор удобнее устроилась в кресле и проверила план-схему. Минные заградители уже выполнили свою часть операции и начали возвращаться на базу. Она всем сердцем желала, чтобы Пол попал в число тех, кого они должны взять с собой. Но его там не будет. Правда, база не была такой уж беззащитной. На ней не было установлено наступательное вооружение, зато она была оснащена генераторами для образования защитного «пузыря», почти такого же прочного, как у самой «Ники», и антиракетная оборона была превосходной. Ее система управления огнем не была приспособлена для работы с подвесками, но она могла защищать себя очень даже прилично, по крайней мере пока тяжелые корабли хевов не окажутся в зоне действия энергитического оружия.
А так и должно случиться. Хонор заставила себя трезво посмотреть на ситуацию. Сарнов делал все возможное, но его усилия не могли изменить участь Пола. Даже если экспедиционному корпусу удастся отвлечь от базы авангард флота вторжения, они смогут только отсрочить неминуемое. О да, Данислав может подойти вовремя, но ни один осел не будет на это рассчитывать… а даже если Данислав и подойдет, то его собственные корабли безнадежно уступают врагу в численности.
Нет, они не могли рассчитывать на спасение базы, и адмирал приказал гарнизону капитулировать, если враг подойдет к ним на дистанцию поражения энергетическим оружием. Мысль, что Пол попадет в лагерь для военнопленных (тем более — к хевам), разрывала ей сердце, но все же он останется в живых. «А это самое главное», — сказала она себе. Он будет жить.
Она позволила себе еще мгновение переживать острую молчаливую боль, а потом отодвинула мысль о Поле Тэнкерсли в дальний уголок памяти и закрыла за ним дверь с такой же любовью и осторожностью, как закрывала отсек жизнеобеспечения за Нимицем. Лидо ее смягчилось, и она снова нажала кнопку связи.
— Флагманский мостик, начальник штаба слушает.
— Это капитан, Эрни. Передайте, пожалуйста, адмиралу, что я на месте и жду его приказов.
Контр-адмирал Женевьева Чин смотрела в экран на капитанском мостике флагманского корабля флота Народной Республики Хевен «Новый Бостон» и пыталась не проявлять беспокойства. Это не нервы, говорила она себе. Не обычная нервность. Тот факт, что ее назначили возглавлять первую настоящую атаку на врага, несмотря на несоответствие ее ранга такой большой ответственности, должно было стать предметом гордости, но за исключением пары эсминцев, упорно висевших как раз вне зоны досягаемости ее ракет, не было никаких признаков мантикорцев. Конечно же, эти шпионы уже раззвонили о вторжении по всей системе, и командир их обороны прекрасно все знает и где-то прячется, но это ее не беспокоило. Никакая система РЭП не поможет ему проскользнуть к боевым порядкам Чин на дистанцию выстрела незамеченным. Даже если только он не находился в сверхъестественно удачной позиции, когда получил первое донесение о прибытии ее кораблей, у него не хватит времени занять позицию для атаки (разве что абсолютно самоубийственную) без активации собственных импеллеров.
Однако вопреки собственным рассуждениям она чувствовала явное напряжение. Уже скоро поворот, а она никак не может обнаружить этих ублюдков! Они давно должны были появитья… если только не решили оставить «Ханкок» без боя.
Если предположить, что ее информация об их численности верна, этот шаг был разумным ходом, однако он противоречил ее собственным представлениям о мантикорском Флоте. Эдвард Саганами установил стандарты для КФМ в своем последнем бою, когда погиб, защищая конвой, — он в одиночку сражался против пяти кораблей. Его преемники в течение многих столетий доказывали, что достойны его славы, и традиции их создавались не за один день. И Женевьева не могла себе представить, что мантикорский адмирал подмочит свою репутацию, отступив без боя.
Нет, он где-то здесь и что-то замышляет. Она не могла его увидеть, но ей и не надо было видеть его, чтобы понять это.
— Остановка двигателя через пять минут, — доложила Озелли.
— Спасибо, Шарлотта. — Хонор посмотрела на экран, который показывал теперь лицо Марка Сарнова, и открыла рот, чтобы доложить ему.
— Я слышал, — опередил он, и выражение его лица было менее напряженным, чем раньше.
Действительно, он выглядел почти спокойным, как будто почувствовал облегчение, когда наступил этот момент. Да, холодно подумала Хонор, они смогли пробраться так далеко, не будучи замечены противником. Дредноуты авангарда двадцать восемь минут назад сделали поворот и едва ли продолжали бы снижать скорость, если бы знали, что неприятель теперь находился прямо перед ними.
— Да, сэр. Какие будут приказания?
— Пока никаких.
— Хорошо, сэр.
Хонор откинулась назад, положив локти на подлокотники командирского кресла, и снова посмотрела на план-схему. С момента прибытия флота вторжения прошло шесть часов пятнадцать минут. В настоящий момент компьютерные изображения неприятельских кораблей кроваво-красными точками усеяли экран. Корабли постоянно уменьшали скорость, но все же двигались быстрее, чем «Ника», на 20 000 км/с, и тот факт, что именно таких действий и ждали от врага защитники «Ханкока», не делал ситуацию менее нервирующей.
— От «Аргуса» поступило какое-то сообщение, сэр.
Роллинз перестал шагать и бросил быстрый взгляд на капитана Холкомба. Начальник штаба навис над плечом операциониста флота капитана Сантьяго и смотрел на его экран. Адмирал заставил себя молчать, пока не высветится полная информация.
— Пять кораблей, сэр, — доложил наконец Холкомб. — Они удаляются с ускорением около четыре-точка-девять километра в секунду в квадрате от мантикорской базы и адмирала Чин и направляются к гипергранице. — Он взглянул на индикатор времени. — Задержка передачи от станций, которые их засекли, — около тридцати трех минут, сэр.