- Это какая-то чужая жизнь, не моя, - снова повторил он и, поднявшись с кровати, побрел на кухню, придерживаясь руками за стены.
Пройдя мимо стола, за которым в непринужденной позе сидел силуэт в черных одеждах и неизменным капюшоном, накинутым на голову, он наклонился над раковиной и открыл кран. Алексей уже привык к своим видениям, которые выдавал на гора его отравленный мозг, поэтому присутствие на кухне этого персонажа его не сильно озадачило.
- Садись, Леха, помянем человечка одного, - услышал он голос за спиной и невольно вздрогнул.
Слова прозвучали слишком четко и громко, что очень отличало их от неразборчивого бормотания его ночных воображаемых гостей. Оторвавшись от струи холодной воды, Алексей закрыл кран и медленно обернулся. Видение никуда не исчезло. Черный овал капюшона был повернут в его сторону.
- Я говорю - садись, помянем человека. Чего ты замер? Давай тару.
Алексей машинально протянул руку к шкафу и достал из него два стакана. Затем молча подошел к столу и поставил их перед Смертью. Она, ловким движением свинтив крышку с бутылки, стоявшей на столе, наполнила стаканы.
- Давай, за хорошего человека. Пусть память о нем будет жить вечно. Я, кстати, редко такое говорю.
Содержимое стакана тут же исчезло где-то в темноте капюшона.
- За какого еще человека? - наконец-то выдавил из себя Алексей.
- Ой, я тебе даже про него не рассказала, - хмыкнула Смерть, - садись.
Парень сел на стул, не сводя глаз с гостьи.
- Он был чудом, а не человеком, - вздохнула она, - добрым, отзывчивым, интересным. Знаешь сколько у него друзей было? Все гордились им. А жена! Красавица, умница. Жалко ее конечно - очень уж она его любила сильно. Ну, а как не любить? Он и сам в ней души не чаял - на руках носил. Все подруги завидовали... А какие у него руки золотые были! - Смерть снова наполнила свой стакан, - он когда со своей работы уволился по собственному, открыл цех небольшой столярный. Сам там и работал. Заказы со всего города приходили. Он всегда мечтал о такой работе - чтобы и самому нравилось и людям пользу приносить. В общем, мастером своего дела был.
- А тебе что, больше не с кем его помянуть? - набычился Алексей.
- А какие у него дети были... - покачала она головой, проигнорировав его выпад, - первой дочка родилась. Вся в мать - красотка та еще. Потом и сынишка появился. Умный, добрый мальчишка - весь в отца. Учителя в школе на них не нарадовались. Круглые отличники.
- Слушай, - оперся Алексей кулаками на стол, - мне плевать на этого твоего человека. У меня своих проблем хватает. Еще я по всяким... Какое мне дело до твоих росказней? Давай вали отсюда.
Овал капюшона медленно повернулся в сторону Алексея.
- Нехороший ты человек, Лешка. Злой. Вот он не таким был. Он бы посидел со мной, поговорил, помянул... Он всегда всем помогал, кто к нему за помощью обращался. Я ж говорю - чудо, а не человек. Ну, раз не хочешь помянуть, то я сама здесь посижу.
- Я говорю - вали отсюда! - еще крепче сжав кулаки, наклонился над столом парень.
Смерть подняла стакан, абсолютно не реагируя на агрессивное поведение хозяина квартиры.
- Ну, покойся с миром, Алексей.
- Да иди ты в... Подожди, какой еще Алексей? - осекся молодой человек.
- Колодин Алексей Викторович, - Смерть поставила пустой стакан на стол, - восемьдесят четвертого года рождения. Высокий такой был, темноволосый...
- В смысле... В смысле, Колодин? - побелел Алексей, - это же я...
Смерть снова повернула голову в сторону парня.
- Нет, Лешка, не ты. Разве я о тебе сейчас рассказывала?
- Ну... Я же тоже восемьдесят четвертого года, тоже Колодин, тоже Викторович.
- Да, и тоже высокий, темноволосый, - закивала Смерть, - но это не ты, нет. У того Лешки совсем другая жизнь была - радостная, легкая, счастливая. Он сам ее построил, своими руками. Но год назад заболел он сильно, как раз тогда, когда тебя с работы выгнали. Потом еще один приступ случился. Это примерно когда от тебя жена ушла. Когда ты друзей своих стал налево-направо посылать, Лешка уже при смерти был. Мог бы, в принципе, выкарабкаться, но... Умер на днях.
- Когда?
- Три дня назад. Как раз тогда, когда ты за бутылку взялся.