– Мы же всего лишь гипотезы свои выдвигаем, а это и дуракам позволительно, – оправдывался перед Валерой Петя за себя и за Анатолия. Лицом и фигурой он сильно смахивал на знаменитого киноартиста Евгения Леонова, только голос имел писклявый и гнусавый, а на голове вместо плешки у него была давно не стриженная копна спутанных, как пакля, седых волос. – Правильно я говорю, Толян? Ты помешивай, помешивай, а то подгорит! Эх, луку забыли взять, жалко!
– Оп-па, шестая попалась! Окунишко! Ну и хватит пока, пора начинать! – Бросив окунька к костру, Валера пошел за первой бутылкой, охлаждающейся в специальной сетке в воде у берега. – Ах, хорошо-то как, пацаны! А?! Вот оно где, счастье-то человечье! Ловите момент, друганы! Ну, будь здрави! – Бывший лидер сел к символическому столу из газет, сервированному копченой колбасой, вареными яйцами, малосольными огурцами и прочими яствами, распластал на ноги свое огромное пузо и положил на него для удобства, ближе к пупку, пару огурчиков с ломтем ржаного хлеба. – Целый год я ждал этого блаженства. Пора, наверное, Толян, рыбешку закидывать. Только не пересоли, как обычно! – командовал он, изображая своей позой турецкого татаро-монгола. – Ну, между первой и второй, как говорится…
– Я вот, Толян, так до конца и не понял, нашли они этот бозон Хиггса или нет? Слухи ходят, что нашли, но что-то особую радость от этого никто не выказывает. Чего же тогда эта частица Бога дала им, интересно? Че-то они там темнят, мне кажется, – высказался Петр, желая продолжить начатый разговор на научную тему.
– Какой бозон, придурки? Нет никакого вашего бозона и не будет! Я, хоть всего лишь простой бухгалтер, и то давно знаю, что нас, уже целое поколение считай, попросту дурят этой теорией относительности, – встрял в разговор постоянно жующий лидер.
– Хи-хи! Не смеши мое лицо, оно и так смешное! Еще один умник выискался! – прикуривая сигарету от головешки из костра, кинул ехидную реплику плешивый Толик. Физиономия у него действительно была довольно забавной. Нос картошкой, брови светлые, едва заметные, резко изогнутые, как крылья чайки, а выражение лица словно навсегда застыло в стадии глубокого удивления. Глазки маленькие, как пуговки, постоянно слезящиеся. При улыбке кожа на лице сморщивалась, становилась похожей на кожу шеи у черепахи.
– Ты чего тут лыбишься, Кощей Скелетович? Я над вами не ржал, когда вы с Петькой передо мной умными глупостями обменивались, – чистя на животе вареные яйца, упрекал друзей Валерий Викторович. – Вы хоть знаете, сколько бабла туда вбухано? Для седовласых мечтателей от науки забаву в ЦЕРНе устроили. Несколько европейских стран скинулись не жадничая. Пусть, мол, теоретики лучше под землей в этом адронном коллайдере ковыряются, дескать, ради мира на земле стараются. К этому баблу столько халявщиков присосалось, что они готовы еще лет двести ваш бозон искать, лишь бы деньги платили. Настоящую-то науку каждый у себя дома делает, и хрен кому чего покажет – конкуренция! Скорее вот из этого озера на удочку лох-несское чудовище выловишь. Да ну вас! Тоже мне, нашли тему для разговора, академье отбракованное! Давайте уж лучше о политике побазарим, – внес предложение бывший главарь тройки.
– О какой, о внутренней или о внешней? – сразу оживился Петя. – Если о внутренней, то тут и базарить уже нечего, все давным-давно разворовано. Кто был в нужное время поблизости от кормушки и не постеснялся воспользоваться моментом, тот все и прикарманил. Сейчас эти хапуги во много раз приумножили свои состояния, а ты как был валенком при ваучере, так им и остался, – иронично усмехаясь, подковырнул его седой адвокат.
– Ну-у, пошло-поехало! Сейчас Петруха начнет свой гнусный пессимизм по всему озеру размазывать, – пробурчал Толик.
– А что, я не прав, может? – разошелся Петя. – Заграбастали все ресурсы в свои жадные частные руки, уже ни одна отрасль не развивается, кроме добычи нефти и газа. А мы только молча сопли жуем, отсчитывая мелочь на проезд в своих дырявых карманах.
– Ладно тебе, Петя-петушок! Раскукарекался тут, настроение только портишь, – притормозил его разглагольствования лысый лидер. – Плохо ли тебе живется? Сидишь на приличном окладе, протирая штаны в своем кабинете, а еще чего-то фунькаешь тут. Я вон давно спокойно спать не могу, боюсь, тюрьма по мне плачет. Начальство заставляет вести двойную, а то и тройную бухгалтерию. Не хочешь, мол, рисковать – увольняйся, бухгалтеров нынче как грязи. Толян тоже боится под сокращение попасть. Кому мы нужны со своим предпенсионным возрастом? Висим, болтаемся, как три сопли над пропастью, а до пенсии-то еще ого-го сколько. О политике поговорили, и будя! Пора теперь о чем-нибудь другом. Че сидишь, давай по чуть-чуть перед ухой-то! – командным тоном предложил он Толику.