– Вы с Дашей приедете? – игнорируя вопрос, поинтересовалась Лолочка Сергеевна.
– Мы? Ну хотелось бы, но работа, понимаете?
– Я буду ждать, – чуть слышно произнесла она.
– А помните…
Это далеко не первый звонок за сегодня, и уж точно не последний. Сотни учеников, разлетевшихся, как птенцы, в этот день звонили, чтобы спросить, помнит ли она. А она, конечно же, помнила. Всех до единого, за все тридцать лет, что учила их танцевать. Но отдаваться ностальгии времени не было. Сегодня, впервые за тридцать лет, она будет выступать сама. Не хотела, уговорили.
Сделав глубокий вдох, Лолочка Сергеевна задержала дыхание и одним движением подцепила пучок ресниц, смазала их клеем и умело разместила на нужном месте.
Сборы, прерванные вальсом воспоминаний по меньшей мере пять раз, наконец-то закончились. Лолочка Сергеевна окинула свое отражение строгим взглядом и одобрительно кивнула. Признаться честно, в свои пятьдесят пять она выглядела измученной, полнота добавляла лет пять к возрасту, а старая травма сделала походку тяжелой. Но добрые светящиеся глаза были точь-в-точь такие же, как у девочки с черно-белой фотографии.
Лолочка Сергеевна вышла из дома в приподнятом настроении. Солнце продолжало проказничать и заставляло щуриться и улыбаться. До работы было, как говорится, рукой подать. Вот они, достоинства маленького города. Лолочка Сергеевна, несмотря на тяжелую поступь, двигалась энергично и спустя несколько минут уже стояла перед огромной дверью двухэтажного здания. Справа от двери красовалась табличка, с которой клочками свисала голубая краска. На табличке крупными белыми буквами было написано: «Дом Культуры».
В Дом Культуры Лолочка Сергеевна вошла без какого-либо содрогания. Слово «дом» было самым лучшим его определением. Маленькая Лола первый раз пришла сюда лет в пять, поступила в танцевальный кружок и осталась на всю жизнь.
– Вот и наша балерина! – послышались радостные возгласы. Затем последовали объятия, поцелуи, поздравления. Режиссер и хормейстер – две лучшие подруги Лолочки Сергеевны. Они дружили с юности и были похожи на нее, точно сестры.
– А вырядилась-то как! Вы посмотрите! Все, что за тридцать лет не докрасила, не доносила, – все на ней! А ресницы-то! В костюм-то влезешь? – не унимались коллеги, обступив танцовщицу. Лолочку Сергеевну они очень любили, однако это не мешало им то и дело над ней подшучивать.
В Доме Культуры было оживленно. Работники, артисты, гости сновали туда-сюда, подверженные общей предконцертной суете.
– Ой, девочки, пойдемте, будете помогать мне наряжаться. Я что-то разволновалась, – умоляюще протянула Лолочка Сергеевна.
Подруги подхватили ее под руки и повели в гримерку, радостно посмеиваясь на ходу.
Номер, который предстояло исполнить Лолочке Сергеевне, – «Цыганочка». Вместе с ней будут танцевать ее выпускники прошлых лет. Номер, в сущности, не сложный, зато костюм фееричный: цветная многоярусная юбка; под ней, конечно же, подъюбник; сверху – рубашка с рукавами-клеш, полы рубашки завязаны в узел; на груди несчетное количество бус и цепочек, в ушах серьги-кольца; на голове черный парик и яркий с люрексом платок. Все это великолепие и предстояло водрузить на Лолочку Сергеевну.
Начали почему-то с парика. Лолочка Сергеевна собрала аккуратно уложенные локоны в пучок и безжалостно спрятала их под сеточку. Подруги с двух сторон начали пристраивать парик, который сползал то со лба, то с затылка. Промучившись минут пять, пришли к единогласному мнению:
– Подвяжем платком – никуда не денется!
Подъюбник остался в стороне. Женщинам хватило одного взгляда, чтобы понять, что пытаться бесполезно. В лучшем случае он бы не налез. А про худший даже думать страшно. Перешли сразу к юбке. Лолочка Сергеевна уселась на стул, вытянула руки вверх, сделала глубокий выдох, стараясь вытянуться в струну, зачем-то закрыла глаза и задержала дыхание, словно перед прыжком в воду. Ее подруги набросили на нее юбку, успешно минуя руки и голову, но в районе груди что-то пошло не так. Многочисленные ярусы скрутились в жгут и не давали юбке достигнуть цели. Тем временем у балерины закончился воздух, и она резко вдохнула. Послышался треск лопающихся нитей. Все замерли. Лолочка Сергеевна сделала несколько вдохов, чтобы отдышаться, медленно опустила руки и оправила юбку. Треснувший шов сделал ее шире, но, к счастью, был не виден среди складок. Подруги рассмеялись с облегчением.