Она не плакала – она была совершенно опустошена. Это был конец. Вся отзывчивость Ника полтора года назад была продиктована только чувством вины и состраданием. Она сама вызвала этот обвал откровений, а теперь ее, как и Ника, душило чувство вины: страдал невинный ребенок.
Когда дверь спальни открылась, Пенни вздрогнула. В сумерках бледным пятном выделялось лицо Ника. Он подошел ближе, и Пенни заметила, как обострились его черты.
– Ты была права, – резко проговорил он. – Я ревновал к Джонни. Я так ревновал, что испытывал почти физическую боль. О Боже, мне хотелось избить его и вышвырнуть вон!
Ошеломленная внезапной исповедью, Пенни выдохнула:
– О…
– Но тогда я не осознавал, что ревную. Лишь думая об этом впоследствии, я понял: как бы ты ни обращалась с Джонни, мне это не понравилось бы.
Пенни осторожно кивнула, словно давая понять, что ждет продолжения.
Ник сделал неуверенный жест рукой и, вернувшись к двери, с грохотом захлопнул ее. Затем вскинул темную голову и, сжав кулаки, проговорил:
– Я ощущаю себя таким собственником по отношению к тебе. Я знаю, так нельзя, но, похоже, это способ, которым я…
Чувствовалось, что он очень стыдится своего признания. Пенни внезапно захотелось отчетливее видеть его лицо. Но когда она включила напольную лампу на тумбочке у кровати, то натолкнулась на затравленный взгляд темных глаз. Сердце ее сжалось от боли.
– Я испытал огромное облегчение, когда узнал, что вы с Джонни не были любовниками…
Это говорил человек, который предложил ей поэкспериментировать со своими сверстниками, и его чувственные губы кривила самоуничижительная усмешка.
– И вообще я пришел к выводу, что интерпретирую очевидные события так, как мне удобно, – признался Ник. – Думаю, я женился на тебе потому, что чувствовал: рано или поздно потеряю контроль над собой и затащу тебя в постель.
– Но, Ник, когда это случилось, ты не хотел меня. К тому моменту я была твоей женой уже шесть недель…
– И я не уставал повторять, что это ненастоящий брак. Да, я упрям, – с внезапным нетерпением пробормотал он. – Если бы я спал с тобой, это связало бы меня обязательствами, к которым я еще не был готов.
– Значит, ради своего спокойствия, ты сослал меня в дальний конец коридора, – с горечью сказала Пенни. – Спасибо, что объяснил.
– Это было и для твоей пользы. Кроме того, поймешь ли ты наконец, что это были за шесть недель? Я ждал смерти своего отца… а потом хоронил его, – ломким от волнения голосом проговорил Ник. – Знаю, ты считаешь меня холодным и бесчувственным. Но поверь, у меня на уме не только секс!
Лицо Пенни залил румянец стыда. Она опустила голову, спрашивая себя, как могла забыть о зловещем фоне тех шести недель. Впрочем, она не любила Эдгара Блейна. Он был чужим и далеким для нее.
– Я был глубоко подавлен, а ты так притягивала меня! Но я не хотел использовать тебя… в качестве утешения, – медленно произнес он.
Пенни подняла на него полные слез глаза.
– Поэтому тебя утешила Джордан Брэм…
Ник изумленно уставился на нее.
– Да, я знаю о Джордан, – подтвердила Пен ни, видя, что это для него большая неожиданность.
Подойдя к кровати, Ник сел.
– Откуда ты узнала? – хриплым голосом спросил он.
– Я думала, вы расстались… до той ночи после нашей свадьбы, когда услышала, как ты говоришь с ней по телефону, – выдавила она.
Ник поднял руку и отвел с ее щеки растрепавшиеся волосы. В темных глазах светилось сожаление, но и недоумение.
– И ты ничего мне не сказала? Ты, готовая без конца говорить обо всем, что видишь и чувствуешь, на сей раз промолчала?
– Ты провел с ней нашу первую брачную ночь.
– Не говори чепухи, – простонал Ник. – Разве можно быть такой глупой?
– Я слышала, как ты сказал ей, что выезжаешь…
– Чтобы вернуть ключи от ее дома. – По всей видимости, не удивленный недоверчивым выражением лица жены, Ник раздраженно вздохнул. – Это был единственный предлог, который я смог найти. Конечно, безумный… И Джордан тоже была в недоумении. Но той ночью мне просто необходимо было уехать, и я вцепился и первую же возможность, позволявшую мне двигаться и действовать.
– Вернуть ключи? – ошеломленно переспросила Пенни. – В нашу первую брачную ночь? Ты не вернулся той ночью домой… думаешь, я не знаю?
– Я заснул в машине на берегу реки. Я отдал Джордан ключи и тут же понял, насколько неправильно может быть истолкован мой визит, – почти с отвращением проговорил он. – Поэтому немедленно уехал.
Заснул в машине? В четверти мили от собственного дома с более чем тридцатью спальнями? Ник лично поехал отдавать Джордан ключи, которые мог бы просто отослать? Это была настолько невероятная история, что Пенни просто смотрела на него, широко раскрыв глаза. Темная краска залила его щеки.
– Я не мог положиться на себя той ночью. Я знал, что ты можешь прийти ко мне…
Пенни опустила голову. Он был прав. Так она и собиралась сделать, пока не подслушала разговор.
– А я не был уверен, что смогу этому воспротивиться. Я буквально сгорал от страсти той ночью… Возможно, меня не остановила бы даже майка с розовыми кроликами.
– Я купила потрясающую бледно-лиловую ночную рубашку.
– Просто не верится, что ты ничего не сказала, услышав тот разговор с Джордан…
Ник обхватил ладонями ее лицо, заставляя посмотреть себе в глаза.
– Разве я имела право что-то говорить тебе? – дрожащим голосом спросила Пенни. – Ты ведь сразу предупредил меня, что наш брак ненастоящий, и вел себя соответственно. Так мне казалось. Ты просто продолжал жить собственной жизнью, словно меня не было и в помине. И если бы я стала задавать тебе вопросы, чего бы я добилась?
– Возможно, правды, – хрипло ответил Ник.
– Но я не смогла бы запретить тебе спать с ней, – убито пробормотала Пенни, до сих пор не веря, что эпизода, который стоил ей стольких страданий скорее всего и не было. – Ты, например, мог бы просто сказать, что это не мое дело. А подобные слова прозвучали бы окончательным приговором и лишили бы меня надежды сделать наш брак настоящим.
К тому моменту, когда Пенни закончила говорить. Ник чувствовал себя на редкость скверно. Он стиснул зубы, ненавидя себя за то, что причинил ей столько горя. Как же она была потрясена, если не сказала ни слова! Словно ребенок, который не в силах терпеть неприятную действительность, она провела остаток их короткого брака, притворяясь по-прежнему жизнерадостной, веселой, а он ничего не заметил!
– И ты подумала, что я способен на это? Каким же подонком я был в твоих глазах? – с жаром спросил Ник. – Ведь я знал, как ты относишься ко мне. Даже если бы меня сжигала похоть к другой женщине, я не пал бы так низко!
– Значит, вместо этого ты спал в машине на берегу реки… как бродяга в брошенном «форде», – прошептала Пенни. – Как, скажи на милость, мне могло прийти в голову подобное объяснение?
– Но теперь я, по крайней мере, знаю, по чему ты оставила меня и даже не думала возвращаться, – неожиданно заключил Ник.
Устав от всех треволнений, через которые он заставил ее пройти, Пенни уронила голову ему на плечо, вдыхая до боли знакомый запах теплой кожи.
– Ты можешь спать здесь…
– Нет… если только ты не свяжешь меня и не изнасилуешь. Я не позволю снова обвинить меня в том, что я использую тебя для удовлетворения сексуальных нужд.
– А та ночь в Гринич виллидж? – слабым голосом напомнила ему Пенни. – Перестань притворяться мистером Благородство.
– Мне просто не хотелось уходить от тебя. И никакого другого предлога, кроме секса, я не смог найти. А все из-за того, что ты позволила мне верить, будто родила Алана от другого мужчины!
Его внезапное раздражение заставило Пенни напрячься. Но Ник столь же внезапно обнял ее и пристально посмотрел в глаза.
– Как бы там ни было, ты по-прежнему хочешь меня, мой ангел, – с нескрываемым удовлетворением произнес он.