– Потрясающе…
Залившись краской, молодая женщина изо всех сил старалась побороть смущение. Ник внезапно стянул рукава блузки и опустил Пенни на постель с явным недостатком хладнокровия, что не могло не доставить ей огромного удовольствия.
Она попыталась что-то сказать, но Ник ладонью прикрыл ей рот и подтянул вверх по подушкам – так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Пенни охватило острое возбуждение, но страдальческое выражение не покинуло глаз. Ник успокаивающим жестом сжал ее пальцы и попытался ослабить их мертвую хватку на одеяле.
– Просто молчи, – почти умоляюще проговорил он. – Когда ты говоришь, я выхожу из себя.
Пенни очень медленно кивнула. Глаза, в которых опять плясали золотистые искорки, смотрели на нее. Ник перевел дыхание.
– Ты всегда говоришь не то.
Жгучие слезы собирались под опущенными веками Пенни. Теперь она лежала перед ним, словно смирившаяся с судьбой жертва. Ник неуверенно провел пальцем по ее щеке.
– Я всегда говорю не то, – с отчаянием в голосе поправил он себя.
Пенни открыла свои удивительные глаза и кивнула, словно прощая его. Ник без промедления снова завладел губами молодой женщины. Затем скользнул по ее телу вниз и накрыл нетерпеливым ртом розовый сосок. Пенни задохнулась и вздрогнула, трепещущее тело превратилось в расплавленный мед.
– Я хочу попробовать тебя на вкус, – словно в бреду, пробормотал Ник, срывая с нее юбку.
Его рот при этом путешествовал по тонкому гибкому телу с горячей, опустошающей чувственностью. Пенни запрокинула голову, и низкий, сдавленный крик вырвался из ее горла. Она отдалась на волю искушенного в чувственных удовольствиях Ника, и ее безумие все усиливалось, по мере того как нарастало неудержимое стремление к завершению. В страстном нетерпении Пенни царапала ногтями его спину.
– Ник! – в отчаянии прорыдала она.
Он лег на нее и раздвинул дрожащие бедра. Пенни, которую снедало всепожирающее пламя, казалось, что все происходит слишком медленно. Но вот Ник проник в нее одним мощным движением, и испытанное удовольствие было таким мучительно сильным, что она едва не потеряла сознание. Никогда еще ей не было так хорошо. Это все длилось и длилось, и Пенни отчаянно хотелось удержать как можно дольше каждое ощущение. Спираль острого возбуждения все больше и больше свивалась в ней – до тех пор, пока не послала, рыдающую и не способную мыслить женщину, на головокружительную высоту освобождения.
Первым, что Пенни осознала, очнувшись, была тишина. Ник продолжал держать ее в объятиях, плотно прижимаясь влажным мускулистым телом. Мгновение она наслаждалась этим ощущением близости, почти слитности, а затем разум пробудился, и с упавшим сердцем Пенни вспомнила все.
– Пенни… – расслабленно и удовлетворенно пробормотал Ник, – ничего подобного я никогда не испытывал.
Ей хотелось надеяться, что и не придется. Пусть она останется для него дразнящим и недосягаемым воспоминанием, которое не будет давать покоя до смертного часа. С огромным усилием взяв себя в руки, она отодвинулась от Ника, но тот неожиданно снова привлек ее к себе. Черные глаза пристально изучали сердцевидное лицо, опущенные ресницы, из-под которых едва проглядывала синева.
– Теперь можешь говорить, – с легкой насмешкой разрешил он.
– Мне нечего сказать.
Когда-то она сказала бы, что любит его…
Ник оперся на локоть и спокойно посмотрел на нее.
– Пенни…
– Мы оставили в кухне непогашенные свечи.
Она высвободилась из объятий прежде, чем Ник смог понять ее намерения. Судорожно пошарив по стулу в поисках халата, Пенни быстро вышла.
В кухне она поежилась, ощутив ледяной холод, – даже более сильный, чем тот, который чувствовала, заглядывая в будущее. Тело все еще трепетало и болело после ласк Ника. Как он посмел сделать все даже лучше, чем ей помнилось? Как посмел сказать ей, что ничего подобного никогда не испытывал? Он остался лежать в спальне удовлетворенный и почти без сил. Но какое теперь это имеет значение?
Боль, словно старый друг, вернулась к ней, но, став старше и мудрее, Пенни постаралась не замечать ее. Упоение собственными несчастьями ни к чему не приводит. Пенни заставила себя разобрать продукты, которые принес Джонни. Это прозаическое занятие позволило привести в порядок взбудораженные чувства.
Ей наконец-то пора смириться с мыслью, которую она так долго отталкивала: их брак был фикцией. Она знала это с самого начала, но упрямо отказывалась смотреть фактам в лицо. Ник никогда не хотел жениться на ней…
Той зимой умирал его отец и опекун Пенни. Она радовалась долгожданному воссоединению с матерью. Лишь одно омрачало радость: Лиз терпеть не могла семейство Блейн и всеми силами убеждала дочь покинуть Техас. Но Пенни была по уши влюблена в Ника и не могла решиться уехать от него так далеко.
Неожиданно заявившись в загородный дом Блейнов, мать пришла в ужас, войдя в комнату и застав Пенни в объятиях Ника. Обвинив молодого человека в том, что он воспользовался наивностью ее несовершеннолетней дочери, Лиз пригрозила устроить грандиозный скандал. Желая защитить больного отца от возможной грязной склоки, Ник заверил Лиз, что они намерены пожениться. Ирония ситуации заключалась в том, что перспектива подобного брака привела Лиз в еще большую ярость.
Но Пенни в глубине души возлагала на этот брак неоправданные и непомерные ожидания. Она искренне считала, что если будет усердно молиться, усердно этого добиваться, то заставит Ника полюбить ее! Во всех несчастьях, которые ей пришлось пережить с тех пор, следовало винить только себя.
К счастью, я больше не люблю Ника, подумала Пенни. Конечно, он стал ее первой любовью и она никогда не сможет быть совершенно равнодушной к нему. Но теперь торжественно пообещала себе, что скажет прощай унизительному прошлому и двинется дальше. Когда рассвет возвестит начало нового дня, она не бросит назад ни единого взгляда.
Приведя в относительный порядок мысли, Пенни направилась в спальню. Помедлив перед дверью, она постаралась принять невозмутимый вид. Освещенный лунным светом, Ник лежал в расслабленной позе на боку, напоминая картину старых мастеров на античную тему. Сердце Пенни забилось сильнее. Она ждала, что Ник поднимет голову и что-нибудь скажет. Когда он этого не сделал, Пенни медленно приблизилась… и не поверила собственным глазам: Ник спал!
Но если уж на то пошло, когда он спал в последний раз? Подавив печальный смешок, она удивилась глубине своего разочарования. Его день был расписан по минутам. Чтобы выкроить время на поездку в Нью-Йорк, ему наверняка пришлось работать большую часть вчерашней ночи. И теперь, сняв напряжение с помощью совершенно непредусмотренного секса, он поддался усталости и провалился в сон. Как трогательно, как несвойственно ему – по-человечески!
Пенни провела остаток ночи, сидя в кухне при свете свечи. Не доверяя собственному телу, она не решилась вернуться в постель. С Ником она позволяла себе такое, о чем даже помыслить не могла по отношению к другому мужчине. Конечно, всему причиной были его непреодолимая сексуальная притягательность, его потрясающая красота, его гибкое, великолепно сложенное тело. Иными словами, секс, в котором он был очень, очень искушен. И только поэтому она до сих пор испытывает огромное искушение…
Машина прибыла в восемь утра. Шофер поднес чемоданчик с одеждой и спасенный из-под обломков лесов портфель к двери, затем скромно удалился. К тому времени Ник уже встал, хотя Пенни его еще не видела. Несколько минут назад она услышала, как в ванной зашумела вода, и теперь гадала, как долго продержится Пик под ледяным душем. Ее собственный рекорд составлял три минуты, и она всегда грела воду в чайнике, чтобы помыть голову.
Пенни отнесла чемоданчик и портфель в спальню и уселась ждать в детской. Она уже покормила Алана и одела его в лучший наряд – синий комбинезон и голубую рубашку. Он выглядел очень хорошеньким. По крайней мере, на се взгляд. Может быть, по прошествии некоторого времени смутное воспоминание о славном и забавном мальчугане смягчит удар от внезапно свалившегося на Ника отцовства. Когда начнется процедура развода, ей придется нанять адвоката. И тогда она попросит своего адвоката сказать адвокату Ника, кто отец Алана.