Роберт стоял шагах в десяти от женщины. Она обернулась, сняла очки, тщательно протерла их и спокойно оглядела зал. Может быть, она ему и не подходит, но поразительно хороша.
Его сердце, казалось, рвалось из груди. Чувствуя себя неуклюжим подростком, Рой преодолел разделявшее их расстояние.
— Не могу поверить, что мы наконец-то встретились.
Рядом с этой маленькой изящной женщиной он казался себе огромным и ужасно неловким. Ее удивительные серые глаза окаймляли темные густые ресницы, а четкие черты лица подчеркивал едва заметный макияж. Но когда взгляд Боба скользнул по ее губам, таким мягким и чувственным, он совсем растерялся.
— Вы владелец галереи? Я думала… — смутилась женщина.
— Я — скульптор.
Ее ресницы удивленно взлетели вверх.
— Рой Роберт?
Скульптор кивнул.
— А вы?
— Неужели вы встречаете в дверях всех гостей?
— Вы первая.
— И почему я удостоена такой чести? — поинтересовалась Эмили.
— Перестаньте разговаривать как в романах прошлого столетия. Вам это не идет.
Ну, это уж слишком даже для свободного художника, решила гостья. Не говоря уже о хороших манерах.
— Откуда вы знаете, что мне идет? Может быть, я археолог. Вы всегда так грубы с потенциальными покупателями?
Рой вдруг сдвинул брови, словно сосредоточенно что-то вспоминал.
— Я вас где-то видел. Я почти в этом уверен.
— Немного банально.
— Не надо унижать нас такими замечаниями.
— О, простите, — бросила Эми. — Судя по моему опыту, мужчины…
— Я вас где-то видел.
— Вы ошибаетесь. Мы никогда не встречались. — Потому что вас бы я запомнила, подумала Эми, подавляя нарастающее беспокойство. Таких ясных глаз я никогда не видела. Есть из-за чего потерять голову.
— Как вас зовут?
Девушка вздохнула. Воображаемый образ Роберта Роя разбился на мелкие кусочки о реальный облик. Этот человек был совершенно особенным, ярким, индивидуальным, ни на кого не похожим. И немного грубым. Ему больше подошел бы мастерок каменщика, а не резец скульптора.
— Эмили Кимбелл, — холодно представилась она.
— Что? Так вы сестра Барби?
Казалось, скульптор был бы потрясен меньше, если бы Эми с ходу купила все работы.
Не понимая, с чего это она вдруг так рассердилась, Эмили вздохнула.
— Мы с сестрой разные.
— Да, действительно. Вот почему мне показалось, что мы встречались. Я видел ваши слайды у Фростов. — Смятение, разочарование — вот, пожалуй, какие чувства теснились в душе Роберта. — Вы музыкант?
— Да.
Пристально глядя на Эмили, мужчина вдруг спросил:
— А почему вы не были у Фростов на крестинах?
— Это не ваше…
— Для вас гастроли важнее, чем собственная семья. Барби рассказывала о вас. Настоящий трудоголик.
Рядом с Робертом вдруг выросла миссис Джордаш и с тщательно отрепетированным обаянием заворковала:
— Можно похитить тебя на несколько минут? Мистер Херст собирается приобрести самую большую скульптуру, и у него к тебе пара вопросов. — Она очаровательно улыбнулась девушке: — Вы нас извините?
— Да, да, конечно, — сразу же отозвалась Эми.
Рой решил оставить последнее слово за собой.
— Ваша сестра и свояк в соседнем зале. Если у вас, конечно, есть время.
Кипя от негодования, Эмили смотрела, как он пересек зал и потерялся в толпе. Некоторое время она еще видела его седоватые кудри. Хорошо, что эти проницательные ясные глаза перестали буравить ее всевидящим взглядом. Что вообразил этот тип, если позволяет себе критиковать ее с первых же минут знакомства?
Эми быстро прошла к бару и попросила бокал вина. Барбара, наверное, жаловалась ему.
Обеспокоенная предстоящей встречей с сестрой, Эмили медленно шла по залу. Но постепенно скульптуры вытеснили из ее сознания все мысли. Работы в бронзе, представленные в этом зале, были выполнены в абстрактном стиле. Эмоциональная напряженность сменялась пустотой и смятением, и это удивительным образом подходило под состояние Эми, в котором она жила уже долгое время. Не угроза потери работы была тому причиной. Возможное увольнение лишь усилило, обострило все.
Эми вдруг обнаружила, что стоит возле «Композиции № 13». Трепещущие бронзовые спирали словно затянули ее в самую глубину бытия. Горло болезненно сжалось. Она никогда не испытывала то, что символизировали эти необычные формы: безудержное веселье, страсть, жажда жизни. А теперь уже, наверное, слишком поздно. Слезы душили Эми. Нет, я не могу плакать здесь, в зале, где полно незнакомых людей.