— Я окончила музыкальную школу и консерваторию. Была музыкантом.
— Почему была? — удивилась старушка.
— Вчера меня уволили. Я теперь никто, — призналась она. Странно, но произнести эти слова не составило большого труда.
— Музыка всегда нужна людям. Как хлеб и вода. У нас в монастыре прекрасная капелла. Боб хотел жить за городом. Почему бы ему не построить дом здесь?
— Я не сказала Бобу, что меня уволили.
Старик расхохотался.
— Боба увольняли с каждой работы, за какую бы он ни брался. В первый же солнечный день он уходил в лес. Какому начальнику это понравится?
— Так вы думаете, что это для него не важно? — прямо спросила Эми.
— Нет, конечно!
— Мне было стыдно признаться ему. Поэтому я уехала. — Как будто тяжелая ноша свалилась с ее плеч. Чувствуя невероятное облегчение, Эмили обрадовалась: — Значит, я зря убежала! Вы думаете, он поймет меня когда-нибудь?
— Ну конечно, поймет и простит, дорогая, — спокойно ответила старушка.
— Скажу вам кое-что еще, — вставил Джон. — Держу пари, Боб станет самым счастливым человеком на свете, если вы будете с ним. Я по вашим глазам вижу, что у вас тонкая душа. Вы отзывчивый человек. А это — то, что нужно каждому мужчине. Чтобы его понимали. И верили ему.
Впервые с того момента, как ее уволили, Эми пришла в голову потрясающая мысль. Она не должна смотреть на увольнение только как на лишний повод стыдиться себя. Напротив, возможно, ее увольнение — это подходящий случай измениться и изменить свою жизнь.
— Дом доктора за поворотом, — сообщил старик.
Кабинет доктора располагался в полуподвальном помещении его дома. Проводив стариков, Эмили тихонько уселась в шаткое деревянное кресло. События прошедших двух дней пронеслись в ее голове. Так вот почему она сбежала. Первое препятствие, и прежняя мисс Кимбелл снова взяла верх — женщина, которая никогда и ни с кем не делила своих чувств.
В последний раз, когда это произошло, Роберт пригрозил оставить ее.
Эми оглядела комнату в поисках телефона. Я должна ему сказать, что сделала ужасную ошибку и сожалею об этом. Мысли неслись с бешеной скоростью.
Потому что я люблю его. Я люблю его так же, как Барбара любит Айзека. В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в горести и в радости. Я люблю его и хочу прожить с ним всю оставшуюся жизнь.
Счастливая улыбка озарила ее лицо. Эмили сидела тихо-тихо. Как могла она быть настолько слепа? Не обращать внимания на собственные чувства? Конечно, она любит Роберта. Это же ясно как день.
Рою не нужны ее деньги или положение в обществе. Он полюбил ее просто как женщину. Женщину, которая спокойно может жить в деревне. Ну а если перемены в ее карьере заставят прадеда и деда перевернуться в их роскошных могилах, тем хуже для них. Барбара одобрит ее выбор. И Айзек тоже. И, конечно, Эми была в этом абсолютно уверена, Боб тоже даст «добро».
Эмили хотелось смеяться и петь. Ей хотелось танцевать на потертом полу этого маленького кабинета среди старых деревянных стульев. Но больше всего на свете ей хотелось сказать Бобу, что она любит его, хотелось услышать его голос. Почувствовать тепло его рук.
Путь до Вашингтона займет часа четыре.
Сгорая от нетерпения, Эми ожидала стариков. Они вернулись в сопровождении доктора, симпатичного пожилого джентльмена, который хотел увидеть невесту Боба и рассказать, каким смелым мальчишкой был Боб в детстве.
Эми поговорила столько, сколько позволяли приличия.
— Я должна отвезти Батлеров домой. Они, наверное, устали. Была рада познакомиться с вами, доктор. До свидания, вернее, пока.
Как только они вернулись домой, Джейн уселась в кресло-качалку, а Джон снова поставил на плиту чайник.
— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном? Я хочу поговорить с Бобом.
— Мы тоже хотим перекинуться с ним парой слов, дорогая, — безмятежно заметила Джейн. — Мы можем сказать ему, как вы были добры к нам.
Телефонный аппарат висел в холле. Эми набрала свой номер. Никто не ответил. Его нет дома, огорченно подумала Эми и позвонила в коттедж. Но никто не снимал трубку.
Эми прикусила нижнюю губу. Джон с преувеличенным вниманием мыл кружки, нарочно громко стуча ими и разбрызгивая воду. Она набрала номер старшей сестры. Трубку снял Айзек.
— Боб у вас? — в спешке спросила она. — Это я.
— Нет, его нет. — Голос свояка звучал очень странно. — Где ты?
— Я в Лонгвуде. В деревушке, где вырос Боб. Ты знаешь, где он? Я должна с ним поговорить.
— Ты опоздала, — ответил Айзек.
У Эми внутри похолодело.
— Опоздала? — переспросила она шепотом.