— Верховный суд постановил отменить смертную казнь, — произнесла она голосом, будто ножом прорезавшим тишину. — И тем не менее через несколько дней ваш брат Ники будет повешен. Разве за тем я посылала тебя учиться на юриста, Питер?
— Мама, решение Верховного суда относилось к 1972 году, почти шесть лет назад, но прошло только сейчас. Соотношение голосов за отмену крайней меры было шесть к четырем.
— Но крайняя мера отменена, а мой сын все же должен умереть?
Питер дрогнувшими пальцами достал сигарету:
— Те двое судей, голосовавшие за отмену крайней меры, вовсе не спорили о несправедливости смертного приговора. Они лишь высказались о разумном его применении, чтобы никто богатый и влиятельный не смог избегнуть его — в отличие от бедного. Многие юристы поддержали закон об одинаковом для всех наказании, даже если оно является смертной казнью.
— Значит, после того как Ники зарезал этого человека, они снова изменили закон, не так ли? — спросила Кэтрин. — Просто, чтобы добраться до кого-нибудь из семьи Гатро?
— Ну пожалуйста, мама…
Питер хотел было сказать матери, что она неправа, но передумал:
— Закон нашего штата был принят до убийства… перед тем, как Ник это сделал. Он гласит, что виновный в убийстве полицейского должен быть казнен. У судьи совершенно не было выбора, а до того как всплыло дело Ника, этот новый закон не применялся.
— Но почему именно его? Только из-за того, что его фамилия Гатро?
— Такие времена, мама, вот и все. После политических скандалов начала семидесятых вся страна потребовала строжайшего выполнения законов. Затем вышли в отставку двое членов Верховного суда. Эти двое входили в троицу, голосовавшую против крайней меры из принципа. Те, кто их заменил, склонились к тому, что закон должен быть более жестким.
— Кроме того, Ник оказался чертовски глуп, — взглянул на мать из-под кустистых бровей Майкл Гатро. — Фараон остановил его машину лишь потому, что ему показалось, будто Ник пьян. Но мой брат, этот идиот, даже не выслушал, чего от него хотят, и пустил в ход нож. Проткнул фараона по меньшей мере десять раз, разнес его на куски. Глупый молокосос. Дело о вождении в пьяном виде можно было замять за сотню-другую.
— И вспомни, мама, — добавил Питер. — У Лори, полицейского, были жена и четверо малышей. Это убийство попало на первые страницы всех газет. Ник и должен был получить смертный приговор. Толпа линчевала бы любого федерального прокурора, требующего чего-либо меньшего. Когда подали апелляцию, эти новые члены суда не оставили ни одного шанса на пересмотр дела.
— В первый раз в жизни, Майкл, ты прав, — сказала Кэтрин. — Ники глуп. И заслуживает смерти хотя бы за идиотизм. Все оказалось бы простым, если бы он умер прямо сейчас.
Оба сына посмотрели на нее в полной растерянности.
— Я… не понимаю, — произнес Питер. — Если ты желаешь его смерти, то при чем здесь мы?
— Вы мои сыновья, — проскрежетала Кэтрин. — Вы сильные. Вы не стали бы убивать полицейского, окажись в той машине. В отличие от Ники, на вас я могу положиться в плохие времена.
Казалось, она съеживается на своем стуле и уменьшается прямо на глазах.
— Но если вы — могучие деревья, то Ник все равно что травинка, слабое растеньице. Еще мальчишками, когда вы дрались, вы не жаловались, даже если вам крепко перепадало. А Ники всегда прибегал ко мне похныкать, как жалкий щенок. Мне и тогда было стыдно за него. Этот подлый страх остался с ним навсегда. Мы с отцом много раз вытаскивали его из неприятностей — сам-то он боялся улаживать их, несмотря на то, что носил фамилию Гатро. Но убийство полицейского — это слишком. Ники больше мне не сын…
— Тогда почему бы не предоставить его палачу? — грубо спросил Майкл.
Кэтрин повернулась к Питеру:
— Будут ли при казни репортеры?
— Да, думаю, как минимум один или два. Отчеты пойдут во все службы новостей — ведь это первая легальная казнь за много лет. Дело получит крупные заголовки.
— В этом и заключается проблема. Ведь Ники не пойдет на виселицу как мужчина. Он будет пускать нюни и умолять о пощаде всю дорогу, какие бы успокоительные таблетки ему ни давали. В таком виде он и появится в газетах: «Член семьи Гатро умер с достоинством визжащей раненой крысы, испустившей дух в канаве». Можете представить все бесчестье, которое принесет эта казнь нашей семье? А враги? Они готовы воспользоваться любой слабинкой в клане Гатро!