Конфликт с одним из аппаратчиков цеха запомнился мне на всю жизнь, но рассказ о нем требует отдельного времени.
Из дневниковых записей (О человеке, легко бросившим пить):
Когда я пришел в новый для себя цех начальником, коллектив был уже хорошо сложившийся и привыкший к недостаткам тех лиц, которые проработали много, но имели какие-то нарушения производственной и трудовой дисциплины. Обычно в цехах старый персонал стараются не трогать, не перевоспитывать, а приспособляются к нему. Так проще: и нервы не портишь себе и другим, и позволяешь делу идти обычным курсом. Со мной же произошло следующее: я не смог спокойно смотреть, как один рабочий - он работал на установке кристаллизации - постоянно был 'под мухой'. Тогда были немного другие времена и легкий хмель, не вредящий работе, почти всегда прощался - работу человек выполняет и ладно, на проходной его не задерживают и хорошо. Полякова на проходной тоже ни разу не задерживали и свою работу он более-менее за смену выполнял до конца. Однако, в один прекрасный день я застал Полякова не просто 'под мухой', а откровенно пьяного. Он в спецодежде, в противогазе производил кристаллизацию йода, а рядом с беспокойством суетилась Анна Васильевна Попова - начальник смены, причем тоже в противогазе. Суетилась, помогая аппаратчику не надышаться химических веществ и не свалиться на пол, так как ноги у него заплетались, и только руки автоматически выполняли все необходимые операции.
Сразу после смены я вызвал обоих в кабинет для беседы. Поляков выглядел в конце смены довольно сносно, дикий хмель улетучился вполне возможно от принятия каких-то препаратов, которые обычно используют водители на дорогах для избежания штрафа гаишников.
- Ну что, Поляков? - начал я. - Подошел момент, когда тебе необходимо определиться: либо сам пишешь заявление по собственному желанию, либо собираем материалы для статьи в трудовую книжку. Вы же, Анна Васильевна, получите выговор за то, что допустили пьяного на работу. Оба завтра дадите мне письменные объяснительные записки.
С тем я их и отпустил. С утра следующего дня Поляков стоял около моего кабинета и сразу начал:
- Не увольняй, начальник! Мне осталось всего полгода вредного стажа доработать, клянусь, что больше пьяным меня не увидишь! А затем сразу уволюсь.
Я просмотрел накануне его послужной список и знал, что ему, действительно, осталось полгода, чтобы затем оформить льготную пенсию в пятьдесят лет. И пошел ему навстречу, взяв написанное им, но ничего не значащее заявление об увольнении по собственному желанию, которое я мог бы пустить в ход, если Поляков не сдержит слова в течение нескольких следующих дней. Но он его неожиданно для меня и для всего коллектива цеха сдержал. И работал свои полгода без замечаний, всегда был трезв, как стеклышко. Как подменили человека! И никто ему даже не заикнулся напомнить про обещанное увольнение через полгода, хотя он уже оформил вожделенную пенсию. Работает человек и пусть работает. Хорошо ведь работает!
И вот здесь наш Поляков стал интенсивно меняться. Пить снова он не стал, да и не собирался. Он просто отказывался выполнять часть работ, которые иногда возникали во время рабочей смены. Например, уборка территории цеха, покраска закрепленного за сменой оборудования и другое. Сидя в курилке Поляков, затягиваясь папиросой, небрежно ронял в разговоре:
- Начальник меня ничего лишнего делать не заставит. Какая покраска? У меня в инструкции по рабочему месту никакой покраски нет, и делать это я не буду! И увольняться не буду. Появится желание - уволюсь, а сейчас начальник пусть и не мечтает!
Про такие разговоры я слышал, но считал, что человек шутит. Если основной работой он по какой-то причине не занят, то за другую ничего не мешает приняться. Затем я задумался. Ведь действительно, раз инструкция по рабочему месту не предполагает какие-то дополнительные задания, то и спросить за неисполнение распоряжения начальника смены я с человека не смогу. Тогда я и стал вносить все те работы, о которых шла речь, в виде дополнений в рабочую инструкцию, согласовывал каждое дополнение с профкомом, утверждал у главного инженера. Затем, как и положено, рабочие получали по дополнению инструктаж. И при отказе выполнить вновь внесенные в инструкцию работы я получал возможность накладывать дисциплинарное взыскание на рабочего, который не выполнил указание начальника смены. Поскольку Поляков все равно часть работ не признал и не выполнил, по каждому конкретному случаю я выпустил приказ по цеху и наградил его либо выговором, либо замечанием. И, конечно, как положено, сразу под роспись в конторе его с приказами знакомили.
За год накопилось таких приказов пять штук. За систему нарушений - а достаточно было два взыскания в течение года - мы получили возможность уволить Полякова по соответствующей статье Трудового кодекса. В принципе, он уже всех достал. Кроме невыполнения своих обязанностей, он ходил в профком и крутыми словами материл председателя. Выпустив приказ по заводу об увольнении Полякова за систему нарушений, мы как-то успокоились. Однако, Александр Петрович сразу подал жалобу в суд на предмет восстановления на прежней работе. Народный суд Ефремова рассмотрел жалобу, выслушал представителей завода, и подателя жалобы, не нашел нарушений трудового законодательства и оставил приказ по заводу об увольнении Полякова в силе. Сразу же потерпевший подал жалобу в областной суд. В области судья долго выслушивал претензии сторон и особенно обратил внимание на тот факт, что районный судья, который рассматривал дело, оказался тем самым, который много лет назад уже имел отношение к Полякову. Оказывается, Александр Петрович когда-то работал на нашей городской швейной фабрике, он был личным водителем директора и по его указанию доставлял пошитые на фабрике презенты разным шишкам города и области: первому секретарю обкома партии, секретарю городского комитета, любовнице секретаря, и даже именно этому судье. Когда ОБХСС - отдел борьбы с хищениями социалистической собственности - занялся вплотную швейной фабрикой, то там всех пересажали, кроме водителя Полякова, потому что он их всех сдал, то есть рассказал подробно, что и кому возил. Областной судья задумался и направил дело на повторное рассмотрение в районный суд.
На сей раз жалобу рассматривал другой, недавно назначенный судья Бердников, к которому у Полякова никаких претензий быть не могло. Судья Бердников был немногословен, изучил все мои приказы и два из них отменил, но осталось все равно целых три, что по-прежнему тянуло на увольнение за систему нарушений. И суд оставил заводской приказ в силе! И, конечно, неугомонный Поляков вновь повез жалобу в областной суд. С такой энергией он в цехе работал бы...
В области на сей раз остались довольны оформленными документами и пояснениями к ним и также отказали Полякову в иске к заводу. Тогда он поехал в столицу нашей родины. Но оказалось, что дела такого уровня российский суд не принимает к рассмотрению.
С той поры я Полякова в своей жизни больше не встречал. Может, он куда-нибудь уехал или перебрался в село. Вот такой интересный и поучительный случай.