Надо сказать, что эта реальная история все время помогала мне бороться с разгильдяями, которых встречается достаточно много. Они обычно знают все законы и считают себя непогрешимыми, они своевременно обращаются в комиссию по трудовым спорам, а если им там не помогают, то резво отправляются в суд. Поэтому очень важно действовать четко в соответствии с трудовым законодательством, не допуская ошибок.
Мне пришлось за четыре года произвести реконструкцию двух рабочих технологических узлов, а условия труда были за это время улучшены вообще для всех работников цеха. Даже кабинетов мы себе наделали других. Более светлых, просторных. Произошло это не сразу, вначале долго пришлось уговаривать рабочих - слесарей, аппаратчиков, начальников смен - перейти в бытовой корпус 96/3, который находился рядом, всего в 80 метрах, чтобы освободить раздевальные помещения, душевые. Там все было черное от испарений горячей воды, запорной арматуры на заводе не было, она не менялась годами, уже не поддавалась ревизии, ремонту. Привлечь на ремонт бытовых помещений никого не удавалось. Подобный ремонт могли себе позволить основные цехи производства, наш цех никогда не был на первом плане. Эти страшные бытовки потом долго мне снились, сам я ничего с ними не мог сделать, осилить подобный ремонт своими силами было невозможно. Поэтому почти силком перевели мы всех в бытовой корпус, некоторые были очень недовольны, чуть ли не плакали, спрашивали, почему я хочу сделать им плохо.
Буквально через месяц все привыкли пользоваться бытовым корпусом и удивлялись, как они могли до сих пор ютиться в наших грязных, влажных, тесных бытовках. Это была одна из главных моих побед в цехе ДК-7. После освобождения помещений мы с механиком Павловым Александром Сергеевичем распланировали занять их мастерскими и кабинетами. У электриков появилась своя просторная мастерская с телефоном. У слесарей - тоже, даже токарю отделили комнатку, и туда я выпросил у директора завода Кочетова новый большой токарный станок. Никто не верил, что станок нам дадут, но аргументы у меня были достаточные:
- необходимость частых токарных работ из-за большой коррозии в цехе;
- предстоящая большая реконструкция главных технологических узлов цеха;
- крайне неудовлетворительное состояние старого токарного станка, которым мы еще пользовались, но чаще он находился в ремонте, и наш токарь ходил вытачивать детали в токарный парк ремонтно-механического цеха 17, чуть ли не за километр от нашего цеха.
Мне удалось также выпросить новый сверлильный станок, который мы расположили рядом с выходом из слесарной мастерской. Строительно-ремонтный цех 25 помог нам с освежающим ремонтом, получились отличные мастерские, очень светлые, выход был и в цех, и на улицу.
Кабинеты мы расположили над мастерскими. Свой старый кабинет я отдал слесарям КИП под мастерскую, а сам переместился в новый. Механика тоже заставил перейти на второй этаж, хотя он очень не хотел уходить из своей маленькой каморки на первом этаже, считал, что там удобнее. А затем даже отделал кабинет лучше моего и предлагал поменяться, но я не стал.
Одновременно мы начали готовить монтаж узла экстракции йода во 2-м отделении. До этого времени йод выделялся в кристаллизаторах и на нутч-фильтрах. Аппаратчики в противогазах, в резиновых фартуках и рукавицах титановым совком выгребали йод в кразисные бочки и везли их взвешивать в хлораторную. Из-за сильной способности йода к возгонке - переходу из твердого состояния в газообразное - все отделение пропахло, пропиталось парами йода, люди привыкли здесь работать, но условия были отвратительные, и все это было при четырехсменке, хотя рабочие других цехов этого же производства СКД, имели трехсменный график работы, а также дополнительные несколько дней к основному отпуску. Эта видимая на первый взгляд несправедливость обращала на себя внимание рабочих, ведь продукты производства практически были одни и те же во всех цехах производства. Поэтому всегда у нас имелась проблема с кадрами, рабочие в первую очередь выбирали цехи, где было больше льгот.
Проект на новый узел экстракции йода толуолом был выполнен задолго до моего появления в цехе, я его изучил, понял, что там к чему и стал потихоньку включать эту работу во всякие общезаводские планы мероприятий: по механизации, по улучшению условий труда, в коллективный договор. Поскольку с йодом всегда была напряженка - йод даже из-за границы привозили (с Японии, из Чили) - то все на третьем этаже нашего Красного дома (заводоуправления) - готовы были начать работы, настраивали на это главного механика, службы КИП, энергетическую. Самое серьезное препятствие здесь заключалось в необходимости остановки цеха ДК-7 на период монтажа, связанного с огневыми работами, это означало, что производство СКД (самое главное на заводе) необходимо было на это время остановить полностью. Возможности у нас такой не было, максимально при капитальном ремонте в те годы нам разрешали стоять полмесяца, а за такое короткое время, учитывая и текущие ремонтные работы, экстракцию построить было невозможно. А узел не только нужно было смонтировать, но и обкатать, научиться его правильно эксплуатировать, обучить персонал.
Заключались монтажные работы в строительстве во 2-м отделении многоэтажной конструкции, по трубопроводам самотеком должна была поступать соляная кислота, сорбент, насыщенный йодом. А в этом отделении кроме извлечения йода методом кристаллизации еще имелась установка периодического синтеза ДДТ - второго компонента каталитического комплекса для каучука СКД. Синтез осуществлялся в растворе толуола, в отделении было с десяток двухкубовых емкостей, где растворяли йод в толуоле, насосы для циркуляции этого раствора через титановую губку, находящуюся в небольших реакторах. Отделение имело небольшие размеры и повышенную пожаровзрывоопасность, вести огневые работы по монтажу новой установки считалось невозможным. Пожарный надзор не соглашался допускать проведение таких работ. Пришлось несколько раз приглашать начальника пожарной части в отделение, все с ним подробно обговаривать и находить компромиссное решение. И мы все-таки эти работы начали! Монтировали металлоконструкции и одновременно вели синтез ДДТ, выделяли йод на кристаллизаторах.
Особенно быстро двинулось дело вперед при очередном провале с приобретением йода. Не зря он на заводе у нас всегда назывался дефицитным компонентом... Наступил день, когда производство СКД пришлось сократить из-за несвоевременного прибытия йода. Приехал директор Кочетов, прошелся по цеху, понял, что мы делаем все, чтобы завод работал, но существующая технология синтеза катализатора и выделения йода не позволяла его разумно расходовать, шли большие потери, от них нужно было избавляться. Директор спросил, чем он может помочь, на что я ответил, что только ускорением работ по строительству узла экстракции, а затем и второй нужной цеху установки: непрерывной схемы синтеза ДДТ.
Это было время, когда цехи производства СКД загружались максимально, каучук шел во все концы страны для шинных заводов и за рубеж. Свои силы использовать мы не могли из-за небольшого штатного расписания и постоянного выхода оборудования из строя за счет повышенной коррозии. После беседы с Кочетовым я почувствовал перемены. Нам сразу прислали из РСУ крепкую бригаду, работу курировал главный инженер строительного управления. Начали проводить ежедневные оперативные совещания в цехе, руководил этими совещаниями заместитель главного инженера Игорь Петрович Гольберг. Оперативки он проводил быстро, напористо, доставалось всем, кто снижал темпы работ. Установку экстракции смонтировали в условиях работающего производства за несколько месяцев, подготовили регламент, инструкции, приняли для ее обслуживания пять аппаратчиков. На пуск приехали из Крыма сотрудники ВНИИИодобром Романько Николай Ефимович и другие. Сразу наладить процесс не смогли, трубы быстро забивались влажным йодом, приходилось постоянно останавливаться для чистки. Мы какое-то время не знали, по какому пути идти дальше, как все-таки заставить работать проектную схему с двумя последовательно включенными экстракторами. Только после трех недель безуспешных проб мы отключили второй экстрактор и сразу же настроили работу всей установки, с этого момента йод получали только на ней, старые кристаллизаторы вымыли, а вскоре вырезали и вывезли в металлолом.