Так что Милдред постаралась сделать все возможное в течение нескольких дней с толстым старым Луисом. У него была милая полосатая кошка, которую Милдред очень любила, но самое скучное заключалось в том, что в его квартире была одна комната с небольшой кухонькой и, в общем, было тоскливо. Луис был добродушным, но прижимистым. Кроме того, Милдред было неловко выходить украдкой, когда они с Луисом собирались пойти поужинать (не всегда, потому что Луис ожидал, что она будет готовить и делать небольшую уборку), а когда к Луису приходили люди, чтобы поговорить о делах, ее просили спрятаться на кухне и сидеть там без звука. Луис продавал пианино оптом. Милдред репетировала речь, которую собиралась произнести в ближайшее время. «Надеюсь, ты понимаешь, что не имеешь надо мной никакой власти, Луис… я девушка, которая не привыкла работать даже в постели…»
Но прежде чем она успела произнести свою речь, которая в основном сводилась к тому, чтобы потребовать еще денег, потому что она знала, что у Луиса их припрятано предостаточно, однажды вечером ее отдали молодому коммивояжеру. «Дэйв, почему бы тебе не пригласить Милдред к себе на чашечку кофе на всю ночь? — просто спросил Луис после того, как они все вместе поужинали в придорожном кафе. — Мне нужно лечь пораньше». — И подмигнул.
Дэйв просиял. Он был хорош собой, но жил, Боже мой, в фургоне! Милдред вовсе не собиралась становиться цыганкой, обтираться губкой вместо ванны, терпеть переносные туалеты. Она привыкла к роскошным отелям с круглосуточным обслуживанием номеров. Дэйв мог быть молодым и пылким, но Милдред на это было наплевать. Мужчины говорили, что женщины все одинаковы, но, по ее мнению, еще более верно было то, что мужчины все одинаковы. Все, что им было нужно, — это все то же, только одно. Женщины, по крайней мере, хотели иметь меховые шубы, хорошие духи, отпуск на Багамах, круиз куда-нибудь, драгоценности — на самом деле, довольно много вещей.
Однажды вечером, когда она была с Дейвом на деловом ужине (он был распространителем пианино и принимал заказы, хотя Милдред никогда не видела пианино в фургоне), Милдред познакомилась с мистером Заппом по имени Сэм, который пригласил Дейва пообедать в модном ресторане. Вдохновленная тремя «Александрами», Милдред безумно флиртовала с Сэмом, который не остался безучастным под столом, и Милдред запросто объявила, что уходит с Сэмом. У Дейва отвисла челюсть, и он начал шуметь, но Сэм — более пожилой и уверенный в себе мужчина — дипломатично намекнул, что устроит сцену, если дело дойдет до драки, так что Дейв отступил.
Это было большим улучшением. Сэм и Милдред сразу же вылетели в Париж, а оттуда в Гамбург. Милдред купила себе новую одежду. Номера в отеле были великолепны. Милдред никогда не знала заранее, в каком городе они окажутся. А теперь перед ней был человек, чьи мемуары чего-то стоили бы, если бы она только могла узнать, чем он занимается. Но когда он говорил по телефону, то говорил либо кодовым языком, либо на идише, либо по-русски, либо по-арабски. Милдред никогда в жизни не слышала таких непонятных языков, и ей так и не удалось выяснить, что именно он продает. Люди ведь должны были что-то продавать, не так ли? Или покупать что-то, а если они что-то покупают, должен же быть источник денег, ведь так? Так что же все-таки было этим источником? Что-то подсказывало Милдред, что скоро ей придется уйти на покой. Казалось, Сэм Запп был послан Провидением. Она трудолюбиво плела над ним свои сети, стараясь быть незаметной.