Лицо Тоби вытянулось. Он кивнул с ошеломленным видом. «Очень хорошо. Я не буду спорить. Я сам начал эту дискуссию». Он осторожно забрал свои вырезки.
Во время этого разговора Гвен незаметно находилась в саду. За ужином она была не в настроении. Были летние каникулы, и все три дочери были дома. Этот вопрос не упоминался. Тоби больше не появлялся в доме в течение двух недель, оставшихся до конца каникул, но Шэрон предположила, что Гвен встречается с ним. Когда наступили рождественские каникулы и Гвен вернулась домой из университета, она объявила матери, что потеряла девственность с Тоби. Гвен сияла, хотя изо всех сил сдерживала свое счастье, не желая выглядеть бесцеремонной.
Шэрон побледнела и чуть не упала в обморок.
«Но мы собираемся пожениться, всего через шесть месяцев, мама, — сказала Гвен. — Теперь это вернее, чем когда-либо. Мы знаем, что нравимся друг другу».
Шэрон сказала Мэтью. Мэтью помрачнел, не зная, что сказать Гвен, и потому промолчал.
Более серьезным событием было то, что Гвен рассказала сестрам, которые расспрашивали ее о перемене настроения у родителей, пока Гвен не рассказала им. В конце концов, подумала Гвен, одной сестре восемнадцать, а другой шестнадцать — обе достаточно взрослые, чтобы выйти замуж, если захотят. Две младшие сестры Гвен были очарованы, но Гвен отказалась отвечать на их распросы. Для Пенни и Сибилл это придавало еще большую загадочность опыту Гвен.
Они решили сделать то же самое, потому что, видит бог, их мальчики осаждали их с той же просьбой. Страшные удары обрушились на Мэтью и Шэрон в то Рождество. Пенни, а затем и малышка Сибилл, возвращались домой в два часа ночи вместо двенадцати, как было строго заведено, два уикенда подряд. Пенни не хотела отвечать на вопросы родителей, но Сибилл честно призналась матери, что сказала «Да», как она выразилась, восемнадцатилетнему Фрэнку.
«Вы обе, — сказала Шэрон своим дочерям Пенни и Сибилл, — больше не приведете ни Питера, ни Фрэнка в этот дом! Вы слышите меня?»
И тут Шэрон рухнула на пол. Это было вечером в тот день, когда Сибилл сообщила ей свою новость. Вызвали врача. Шэрон пришлось дать успокоительное. Мэтью, который в присутствии доктора чуть в гневе не ударил Сибилл, был уговорен семейным врачом, чтобы он ему тоже сделал укол успокоительного. Но, в отличие от Шэрон, Мэтью был в сознании.
«Вы, девочки, не выйдете из дома, пока не получите моего разрешения!» — воскликнул Мэтью, прежде чем, пошатываясь, поднялся по лестнице в свою спальню, которая была отдельно от спальни его жены.
«Они все, все отдали единственную вещь, которую они могли предложить мужу», — сказала Шэрон Мэтью, и позвала своих глупых дочерей в свою спальню, чтобы сказать им то же самое.
Дочери опустили головы и казались пристыженными, но в душе это было не так, и, выйдя из спальни матери, средняя сестра Пенни сказала старшей сестре в присутствии юной Сибилл: «Разве весь мир не на нашей стороне?»
Все три дочери были счастливы от переживаний первой любви.
«Да», — убежденно произнесла Гвен.
Тем временем Шэрон, все еще лежавшая в постели, что-то шептала Мэтью, который навестил ее. «Все наши усилия напрасны. Грандиозное турне по Европе… — Два года назад они взяли своих дочерей во Флоренцию, Париж, в Венецию. — Частные уроки французского, игры на фортепиано… Примеры цивилизации…»
Доктору пришлось снова прийти с успокоительным, хотя он и посоветовал Шэрон немного походить.
И тут обрушился настоящий удар. Сибилл набралась смелости и спросила отца, может ли ее друг Фрэнк переехать к ним в дом. Родители Фрэнка были согласны, если Мэтью будет согласен. Мэтью не мог поверить своим ушам. А тем временем Фрэнк будет продолжать посещать школу в городе, сказала Сибилл.
«Что, черт возьми, подумают соседи? — возмутился ее отец. — Тебе это никогда не приходило в голову?»
«У Эстеллы ее бойфренд живет дома!» — ответила Сибилл, прежде чем покинуть кабинет отца. Она имела в виду Томпсонов, живущих дальше по улице. Но разве можно ждать чего-то путного, когда у тебя тут одни зануды? Они кого угодно заставят сбежать из дому. Ее отец, наверно, никогда в жизни не слышал о противозачаточных.
«Мне хочется окатить их водой из ведра», — сказала Шэрон со своей кровати, подразумевая бойфрендов ее дочерей. Она вспомнила времена, когда обливала водой из ведра котов, преследовавших их сиамскую кошку, но это ее не защитило, и ее незаконнорожденный сын даже сейчас был членом их семьи.