«Даже когда жена гуляет?» — спросил кто-то.
«Вы знаете, что некоторым женщинам сходит с рук убийство, и от этого у них дурная репутация?»
«Каждый случай развода должен рассматриваться отдельно!» — крикнул другой голос.
«Женщины превратятся в жертв! — кричала Памела в ответ. — Отмену алиментов назвали лицензией для кобелей, и это действительно так! Заработная плата — вот что погубит женщин!»
Взрыв! Будто масло в огонь плеснули. Возможно, слова были выбраны неудачно — заработная плата — но, во всяком случае, вся паства, или, скорее, толпа, принялась ходить на ушах.
При виде этого у Памелы подскочил адреналин. Вдобавок она поняла, что должна себя защитить, потому что атмосфера внезапно стала неприятной и враждебной. Но она была не одна: по меньшей мере четыре женщины, все ее соседки и все почти таких же средних лет, как Памела, были на ее стороне, и Памела видела, что спорщики собираются в группы или в кружки. Голоса стали еще громче. Понеслись благословения.
Хрясь!
«Ренегаты!»
«… бляди!»
«Ты еще, как пить дать, против абортов!»
Яйцо попало Памеле между глаз. Она вытерла лицо бумажной салфеткой. Откуда взялась это яйцо? Но у многих женщин, конечно же, имелись с собой сумки с покупками.
Похожие на красные бомбы, по воздуху полетели помидоры. Вслед за ними яблоки. Этот галдеж напоминал громкое кудахтанье кур или какой-то другой птицы, сильно потревоженной в замкнутом пространстве. Ряды драчунов были нестройными. Группы сражались друг с другом в упор.
Йоп! Это на голову женщины обрушилась консервная банка с чем-то, в отместку, как утверждали нападавшие, за что-то более тяжкое с ее стороны. Зонтики, по крайней мере три или четыре, тоже теперь пошли в ход.
«Послушайте, что я говорю!»
«Ты сука!»
«Прекратите драку!»
«Сесть всем! Где председатель?!»
Памела заметила, что некоторые женщины уходят, давясь у парадных дверей. Затем, к своему собственному удивлению, она обнаружила, что держит в руках здоровый складной стул и собирается швырнуть его. Сколько она уже бросила? Памела уронила стул (себе на ноги) и как раз вовремя пригнулась, чтобы не попасть под качан капусты.
Но это была двухфунтовая[3] банка печеных бобов, которая была запущена в Памелу и попала ей в правый висок. Она умерла в течение нескольких секунд, а нападавший так и не был опознан.
Настоящая прожженая блядь, или просто Жена
The Fully-Licensed Whore, or, The Wife
Сара была уже не новичок в этом деле, но пока все это было простое любительство. С замужеством, в двадцатилетнем возрасте, у нее, что называется, появилась лицензия. В довершение всего, бракосочетание состоялось в церкви на виду у родственников, друзей и соседей, может быть, даже у Бога в качестве свидетеля, ибо он, конечно же, был приглашен. Она была вся в белом, хотя вряд ли была девственницей, будучи на втором месяце беременности и не от мужчины, за которого выходила замуж, по имени Сильвестр. Теперь она могла стать профессионалом, имея защиту закона, одобрение общества, благословение священника и финансовую поддержку, гарантированную ее мужем.
Сара не теряла времени даром. Сначала это был служащий, снимающий показания газового счетчика, чтобы, так сказать, размять передок, затем мойщик окон, чья работа занимала разное количество часов, в зависимости от того, насколько грязными, как она говорила Сильвестру, были окна. Иногда Сильвестру приходилось платить за восемь часов работы плюс немного сверхурочных. Иногда мойщик окон был там, когда Сильвестр уходил на работу, и все еще там, когда он возвращался вечером домой. Но это была мелкая сошка, и Сара перешла к их семейному адвокату, который имел преимущество, потому что за любые услуги, сделанные им для семьи Сильвестра Диллона, платить было не надо, теперь уже три.
Сильвестр гордился маленьким сыном Эдмундом и краснел от удовольствия, когда друзья говорили о его сходстве с самим собой. Друзья не лгали, а только говорили то, что, по их мнению, они должны были сказать, и то, что они сказали бы любому отцу. После рождения Эдмунда Сара прекратила сексуальные отношения с Сильвестром (не то, чтобы у них когда-либо было много этих отношений), сказав: «Одного достаточно, не так ли?» Она также могла сказать: «Я устала» или «Здесь слишком жарко». На самом деле бедняга Сильвестр был хорош только из-за своих денег — он не был богат, но вполне обеспечен — и еще он был достаточно умен и презентабелен, не настолько агрессивен, чтобы быть помехой и… ну, это было почти что все, что требовалось, чтобы удовлетворить Сару. У нее было смутное ощущение, что ей нужен защитник и сопровождающий. Почему-то было гораздо весомее написать «Миссис» в конце письма.