Александр Хвостов
Короткое лето
От автора
Я постараюсь быть предельно вежливым и аккуратным в своих словах; и всё же скажу то, что должен сказать!
Пару лет назад я написал маленькую повесть «Короткое лето», в которой рискнул заговорить на тему однополой любви. Я понимал, про что моя книга, и какой будет на неё реакция людей: мол, «Хвостов совсем с ума спятил, раз пишет про такое безобразие, и, видимо, защищает геев, лесбиянок и трансгендаров»! Отвечу сразу: я никого из них не защищаю, а уж тем более, не оправдываю. И всё-таки писал об этом! Зачем? Да хотя бы затем, что долг любого писателя – видеть не только хорошее, но и плохое, порочное, и по мере сил пытаться убедить людей исправиться. Как врач лечит тело больного, также писатель «лечит» души читателей… Конечно, при условии, что они согласны на это «лечение»! А если нет – то бог им судья. Думаю, что я к этой теме время от времени ещё буду возвращаться и так или иначе её описывать, так как мне есть, что ещё сказать по ней.
Если бы дело было только в теме однополых отношений – то я бы эту кашу и заваривать не стал! Меня удивляет даже не само это явление, которому, наверно, не одна тысяча лет, а то, что некоторые, вроде здравые люди, как у нас, так и за рубежом (особенно там!), пытаются это оправдать и подать как новую норму жизни. Причём они защищают однополые пары и их права так яро, как будто те – самые обездоленные. Так и хочется спросить: господа, вы в своём уме? Но самое отвратительное, что, скажем, в Америке и в Европе к этому приучают и детей, вбивая им в голову, что они могут себя считать, кем хотят. Так что моя повесть – это своего рода мой ответ на данное безумие.
Что касается однополых пар и трансгендаров, то здесь скажу так: в наше не в меру либеральное время каждый имеет право выбирать, кем ему быть и с кем спать… Я, например, кое-как, но готов это принять, но при условии, что и я буду иметь право жить в привычных мне ценностях, а не буду заложником инородных порядков.
2021г.
1
Вспоминаю часто прошлое лето. Не только потому, что оно было тёплые и солнечное. Главным образом я вспоминаю его за историю, которую я хочу вам рассказать. Это случилось в середине июня. Был тёплый вечер пятницы – и потому я захотела погулять после работы, а заодно сходить в любимое кафе, что почти в двух шагах от моего дома. Да и кто дома меня ждал? Муж бросил, узнав, что я родила мертворождённого ребенка и больше не смогу рожать, сёстры живут далеко своими семьями, мама умерла… Даже Джонни, любимый мой пёс, издох в конце той весны. Так что кто бы меня дома ждал! В кафе я сидела у окна, смотрела на вечерний город, пила чай с пирожными и грустила обо всех понемногу.
– Женщина, вам не плохо? – спросила меня какая-то девушка, легонько хлопая меня по плечу. Я взглянула на неё: это была невысокого роста блондинка с длинными волосами и милым личиком, на котором были светлые, тонкие брови, светло-серые глаза, маленький, заострённый носик и такие же маленькие, тонкие губы. Ей-богу, куколка, а не девушка!
– Нет, мне не плохо, спасибо, – отвечаю я. – А вы присаживайтесь ко мне за столик, пожалуйста!
– Спасибо, – сказала девушка, очевидно, удивляясь неожиданному приглашению. – Я лишь своё всё заберу.
Не прошло и двух минут, как мы уже сидели вместе. Какое-то время девушка молча смотрела на меня.
– Что-то не так? – спросила я, прервав эту паузу.
– Нет, – отвечает девушка. – Просто мне нравится ваше лицо. Особенно глаза. Да, у вас красивые, большие, светлые я бы сказала даже, глубокие глаза. Только почему-то они у вас грустные.
– Ого! – удивляюсь я. – Да вы, девушка, художник?
– Почему? – спросила собеседница.
– Да просто художникам дана такая наблюдательность, – говорю я.
Девушка смущённо улыбнулась.
– Увы, но я к художникам не имею никакого отношения, – сказала она. – Я училась два года на псих-факе, потом бросила. Работаю в такси диспетчером. Не жалею, если, по совести. Кстати, а ничего, что мы не познакомились?
– Давайте это исправим! – сказала я. – Меня зовут Валерия Ивановна. Можно тётя Лера и на «ты».
– А я Елена, – сказала девушка. – Можно Ляля и тоже на «ты». А чем ты занимаешься?
– По образованию я учитель иностранного языка, – сказала я, – а по специальности литературный переводчик в издательстве.
– А почему там работаешь? – спросила Ляля.
– Да просто пару лет назад решила поменять профессию, потому что просто надоело, – сказала я. – А что! Ни тебе планов, ни тебе тетрадок с ошибками детей, никакого тебе другого «геморроя».
Ляля невольно хохотнула.
– Что такое? – спросила я её сквозь свой смех.